Аквариум-2
Шрифт:
Предложение сняли, не голосуя.
По простоте душевной я полагал, что всех подвергшихся критике по кардинальным вопросам армейской жизни деликатно снимут с должностей, не поднимая шума. Каково же было наше удивление, когда через несколько месяцев И.И.Якубовскому было присвоено очередное воинское звание: генерал-полковник. Многие, кого критиковали, тоже получили повышения в должностях и званиях. Короче говоря, все осталось по-старому.
Наблюдая в ту пору за работой некоторых командиров и начальников в ГСВГ, выдвинувшихся на крупную руководящую должность иногда волею случая или по протекции, приходилось удивляться, как быстро многие из них приобретали не свойственные простому советскому труженику черты высокомерия, чванства, жадности, угодничества
Выступления генералов и офицеров ГСВГ на активе по докладу Брежнева об итогах октябрьского пленума ЦК вскрыли лишь незначительную часть личных и служебных недостатков ряда руководителей ГСВГ. Никто не осмелился сказать, что главком А.А.Гречко превратился в зазнавшегося барина. Он мог незадолго до партийного актива приказать играть в футбол два тайма для одной своей персоны, хотя матч задолго до этого был назначен на вечер. Собравшимся офицерам и членам их семей просто объявили, что игра не состоится. Выезд маршала с территории военного городка превращался в особый ритуал, во время которого запрещался выпуск с автобазы штаба любого транспорта. Один из штатных переводчиков разведуправления фактически постоянно находился в распоряжении жены маршала для поездок по немецким магазинам и перевода содержания западных фильмов, специально демонстрировавшихся только для семьи главкома у него на квартире два раза в неделю. В каждом окружном городе ГДР имелась отдельная вилла с офицером-комендантом, соответствующей охраной и необходимым оборудованием на случай возможного заезда в этот город главкома или его семьи. Некоторые из этих домов не использовались совсем, но обслуживающий персонал на них содержался. Так, на всякий случай. Многочисленный штат военной и гражданской прислуги от порученца в звании полковника до личных тренеров по теннису и плаванию, поваров и официанток призван был удовлетворять все возрастающие потребности маршала и его семьи, которые уже давно жили при коммунизме.
Все это, равно как и парадные выезды на охоту, рыбную ловлю, пикники с многочисленными немецкими и отечественными высокопоставленными друзьями, занимало массу времени и вызывало законный вопрос: кто же и когда работает? А работа шла. Напряженная, упорная. Вело ее так называемое среднее и низшее звено армейской иерархии, укомплектованное, как правило, самоотверженными, знающими свое дело офицерами и генералами. И вот у это го-то рабочего состава нередко возникал вопрос: к чему же эти излишества? Ведь они оплачивались деньгами народа. Как же скромно жили генералиссимус Суворов или фельдмаршал Кутузов, у которых всего-то обслуги было денщик, казак да корнет-порученец.
Главнокомандующий группой ГСВГ был всемогущ. Ему ничего не стоило уволить начальника рации капитана, участника Великой Отечественной войны, прослужившего девятнадцать лет в Советской Армии, только за то, что его передающая установка недостаточно четко транслировала на учениях последние известия. Маршал знал, что увольняемый, уже пожилой человек, пенсии не получит. Она назначалась только после двадцати лет службы.
Однажды штаб группы войск — от его начальника генерал-полковника Сидельникова до дежурного — был в смятении. Все пытались установить, кто автор изречения: «Блажен муж, да не идет на совет нечестивых». Оказывается, маршал Гречко, опоздав на Военный совет, в шутку произнес эту библейскую истину и спросил:
— Знают ли почтенные члены совета, откуда она?
И дал задание выяснить это.
Понятно, что никто из присутствовавших закона Бо-жия не изучал и не мог знать таких тонкостей. Однако ответить маршалу было лестно. И вот началось своеобразное соревнование штабных начальников, кто быстрее найдет источник. Хотели даже послать срочный запрос в главную библиотеку нашего государства — Ленинскую. К счастью, исчерпывающую консультацию по столь важной проблеме удалось получить на месте у настоятеля православной
А к слову сказать, за два с лишнем года наболевшие вопросы разведслужбы штаба группы на Военном совете в полном объеме не ставились. Не хватало времени.
В период пребывания Л.И.Брежнева в ГСВГ в 1957 году его друг полковник Бандура согласился организовать с ним встречу для доклада о необходимости создать специальную службу, от которой в значительной степени зависела эффективность разведки и боевая готовность группы войск. К этой встрече все командиры и начальники наших разведподразделений готовились несколько дней. Была составлена памятная записка, в которой излагались насущные потребности оперативной разведки. В частности, доказывалась необходимость содержания разведывательных частей уже в мирных условиях по штатам военного времени, обеспечения новой техникой, координации работы с соответствующими службами наших союзников по Варшавскому договору и ряд других.
Беседа с секретарем Центрального комитета партии, ведавшим в ту пору военными вопросами, была для нас крупным событием, и мы ждали от нее весьма многого. Однако ожидания, к сожалению, не оправдались. Предупредив, что он может уделить нам не более 10 минут, Брежнев спросил, имеется ли по кратко доложенным мною вопросам что-либо в письменным виде? Получив утвердительный ответ, он приказал передать наш материал порученцу. После чего заявил Бандуре:
— Николай Иванович! Пошли завтракать.
Аудиенция закончилась. Какого-либо решения по поднятым нами вопросам или по крайней мере ответа на них мы не получили. Очевидно, руководство в то время было занято более важными делами, и наши заботы и проблемы сочли в Москве слишком мелкими.
Своеобразные отношения складывались в тот период между руководством ГДР и командованием ГСВГ. Наша сторона добровольно приняла на себя роль Пигмалиона, не только создав себе творение по образу и подобию своему, но и влюбившись в него до обожествления. Вообразив, что восточные немцы, перевоспитавшись под влиянием наших войск и твердо став на путь строительства социализма, превратились в искренних друзей Советского Союза, мы отменили все репарационные платежи, приняли на себя все оккупационные расходы, начали платить немцам за все, кроме воздуха. Из своих более чем скромных ресурсов, в ущерб собственному народу в ГДР пошли составы с хлебом, маслом, мясом. Выполнялось пожелание Вальтера Ульбрихта превратить первое в мире немецкое рабоче-крестьянское государство в страну изобилия и благосостояния с тем, чтобы оно стало притягательной силой для западных немцев.
Помпезные приемы руководителей Восточной Германии, ранее пребывавших у нас в СССР в качестве эмигрантов, — Вильгельма Пика, Вальтера Ульбрихта, Германа Матерна, Карла Марона и других деятелей компартии Германии, принадлежавших к старой, еще тельмановской гвардии, удивляли их и при всем нашем желании не давали должного эффекта. Однако гипертрофированное чувство собственной значимости, то, что мы у себя называли культом личности, некоторые из них, наиболее подверженные этой болезни, с нашей помощью не преминули приобрести. Затем у кое-кого из новых государственных мужей вновь начало возрождаться чувство национального превосходства, близкое к немецкому шовинизму.
В стремлении создать авторитет властям ГДР мы иногда доходили до абсурда. В 1958 году начальник одного из управлений штаба ГСВГ генерал-майор Чеченцев А.Е. был заменен ранее служившим здесь генерал-майором Романовским А.В. На приеме в советском посольстве первый секретарь ЦК СЕПГ В.Ульбрихт заметил Романовского в толпе генералов и офицеров и с громким восклицанием: «Саша, а ты сюда какими судьбами?» — бросился к нему и начал обнимать. После чего значительную часть времени провел с ним на приеме в воспоминаниях о совместной службе на 1-м Белорусском фронте, где Ульбрихт одно время работал переводчиком в 7-м отделе Политуправления по разложению войск противника и жил длительное время в одной землянке с этим Сашей, бывшим в ту пору уже полковником.