Аланар. (Тетралогия)
Шрифт:
– Что-о-о?! – У меня, конечно, загорелись глаза.
– В нашем случае – это признание в любви! – быстро поправился он. – Разве ты еще не поняла?
– Боже, – откинувшись ему на его руку, я решила изобразить из себя зануду. – У других мужья как мужья, а тут…
– А я и не знал, что тебя прельщает безвременная кончина от скучной жизни. Вообще-то, в эльфийских браках любовь – не главное и даже не обязательное условие! – Он резко, за руку, притянул меня к себе и тут же крутанул.
– Но у нас же не эльфийский брак! У тебя на все найдется отмазка., – возмутилась я.
– С тобой по-другому нельзя! – резонно ответил Велия
– Не дождешься! – буркнула я, снова повиснув у него на руке. Что-то этот танец больше напоминает танго, чем спокойный эльфийский гавот.
Музыка стихла.
Велия рывком поднял меня и, едва коснувшись губами моих губ, мурлыкнул:
– Восхитительно.
Ответить мне не дали. На сцену вышел, испуганно озираясь, молоденький эльф и срывающимся от волнения голосом объявил.
– Оракул Лобрех и его ученица Нирьяна!
Мы с Велией переглянулись.
– Ученица?!
– Пойдем, поздороваемся! – Велия потянул меня за руку.
Честно говоря, мне совершенно не хотелось снова видеть этого наглого старикана, но Велия, не спрашивая моего согласия, уже решительно тянул меня сквозь оживленно собирающийся у сцены народ.
Мы подошли и встали неподалеку от сидевшей в кресле сухонькой, завернутой в темный плащ, фигуры. Народ притих в ожидании предстоящего действа. Из-за водопада на сцену вышла невысокая, тоже скрытая плащом девушка. В руках она держала музыкальный инструмент. Выглядел он как гитара с огромным количеством струн и широким грифом. Тряхнув головой, она скинула капюшон, являя нам прекрасное девичье лицо. По плечам рассыпались тяжелые белоснежные локоны.
Неземное создание непринужденно село у ног неподвижного, словно задремавшего, оракула, уверенно взяла в руки инструмент, поставила его вверх тормашками [22] , легонько пробежалась пальцами, вздохнула и запела.
22
Хотя это не мое суждение, откуда я знаю, что это за инструмент и как на нем играют.
Когда
– Неплохо! – я посмотрела на Велию. – Если все оракулы будут иметь такую внешность и именно так излагать все предсказания, то здесь скоро разовьется шоу-бизнес!
Он пожал плечами:
– Насчет твоего последнего ругательства – не уверен, что оно нам надо. И, если что, на будущее, сообщу: все предсказатели давно излагают свои пророчества именно в стихах или песнях, ну, а уж если Всевидящий не дал таланта, то просто предсказывают посредством телепатии, как Лобрех.
– Да-а! – протянула я, изумленно покрутив головой. – В нашем мире телепатия – посложнее стихов и песен будет.
Велия нахмурился:
– Твой мир – здесь! И чтобы я больше не слышал от тебя воспоминаний о каком-то там «твоем» мире!
Если честно, терпеть не могу, когда со мной говорят в таком тоне! Сразу хочется дать по морде!
Я сердито засопела. Кинув на мужа уничтожающий взгляд, подбоченилась и уже собралась высказать все, что думаю и куда ему идти. Он, не обращая внимания на мой грозный вид, небрежно закрыл мне рот ладонью, поднес указательный палец к губам, призывая к тишине, и кивнул на сцену. А там начиналось привычное для меня действо.
Девушка исчезла, и на сцене остался сидеть неподвижный Лобрех. Яркий свет погас, и на искрящейся радужной стене водопада, будто кадры немого кино, стали сменять друг друга картинки-видения: вот драконы в окружения огромного войска; пять фигур, привязанных к шестам у кострищ… Один раз мне даже показалось, что в одной из быстро мелькающих картинок я узнала в рубящихся спина к спине Крендина и Велию. Тюрьма. Здоровяк, единственным ударом короткого меча отсекающий голову лежащей фигуре.
Не в силах смотреть на это, я закрыла глаза и только крепче вцепилась Велии в руку. Вскоре в зале вспыхнул свет, освещая растерянные лица гостей. На сцену снова выскочил уже знакомый нам эльф и, заикаясь от волнения, попытался успокоить встревоженный народ.
– Не обращайте внимания на предсказания оракула. Они всего лишь часть праздника, а не часть вашей жизни. Веселье продолжается!
Заиграла музыка, но эльфы, забыв про танцы, взволнованно шумели. Наверное, последняя обещанная и случившаяся, помимо ожидания, война, поселила в их душах опасения. Страх.
Велия потянул меня за собой на сцену. Подойдя к неподвижному оракулу, он чуть коснулся его плеча, привлекая внимание.
– Явился! Надолго ль? – проскрипел старческий голос из-под низко свисающего на лицо капюшона. – Надоело на гномов горбатиться?
Оракул вскинул голову. Скрывающий его капюшон упал на сухонькие плечи, открывая нам изрезанное морщинами, но все еще красивое лицо старика. За эти тридцать лет он, казалось, вообще превратился в мумию. Остались только кожа да кости. Лишь большие, ярко-желтые глаза по-прежнему глядели на мир с веселой яростью.
– Ты знал?! – Обойдя кресло, Велия уселся перед ним на корточки. – Ты знал, где я, и молчал все эти годы?!
– Тебе суждено было вытерпеть безвестность и лишения этих лет. Без этого бремени ты бы не стал тем, кем станешь! – фыркнул ему в лицо старик. Его корявый палец уперся в меня. – Только она могла тебя вытащить. Она и вытащила! Вы квиты! Чем ты недоволен? Из-за нее ты потерял мир, как это было предсказано, и с ее помощью – ты его обрел.