Алая кровь на белых крыльях

Чекмарев Владимир Альбертович

"Я сел на пароход, поехал в Севастополь… Приехали в Новороссийск. Все мы жили в кинематографе. Через неделю я пошел на вокзал, влез на крышу вагона и поехал в Екатеринодар; там не знал что делать, т.к. денег не было и около трех дней ничего не ел. Наконец решился, стыдно вспомнить, но что же делать, стащил в одной лавке булку, в другой колбасу и съел все это под забором. Ночевал на вокзале. Екатеринодар надоел. Поехал в Ростов, опять на крыше. Там опять нечего было есть - продал свою шинель. Но ее хватило не на долго. Потом, шатаясь по городу, прочел: "N-ские уланы зовут под свой родной штандарт" и адрес. Я пошел записываться".

Почему ефрейтор командует отрядом, равным по численности бригаде Эриха Людендорфа абсолютно не интересовало. Война происходила не по правилам, и главное в ней было наличие тех, кто

может воевать, а не соответствие их воинских званий занимаемым должностям. В конце концов это не регулярная часть, а партизанское соединение или отряд ополчения. Ну большой, ну и что с того? Окопы, блиндажи, противотанковые заграждения это все там в Эссене, Руре, а здесь в Штетине другие правила, да и поляки как противник похуже французов. Поэтому отряд Адольфа Шилькгрубера "Гроссе Муттер Берта" был официально приравнен к бригаде с одноименным названием. Он собирал силы для организованной борьбы с поляками. Время партизанских боев потихоньку отходило в прошлое - для уничтожения крупных гарнизонов оккупантов требовались крупные подразделения, плюс угроза возможного наступления польских и французских дивизий для возвращения статус-кво. Правда у поляков теперь серьезные проблемы в России - там сейчас происходит то же, что и в Гемании, с той разницей, что расстояния в России огромны, а дороги плохие. Но сунутся поляки посерьезному или уже нет, но сухопутную армию нужно воссоздавать и делать это как можно быстрее - есть еще САСШ, которые пока еще не сыграли в этой игре, а последствия их вмешательства могут стать фатальными. Нужно торопиться вывести противников из игры поодиночке.

Глава 42 Август 1919 года.Идущие на смерть…

Пока шло формирование экспедиционного корпуса адмирал Сеймур решил попрактиковать своих комендоров на более безопасных мишенях. Благо и Лондон дал на эту акцию разрешение. Ситуация в Штеттине начинала выходить из под контроля - полякам ведущим ожесточенные уличные бои с отрядами германских мятежников требовалась помощь. Войсками им помочь не могли - поскольку сейчас все силы были задействованы, а формирующиеся части предназначались для экспедиции на Петроград. А вот поддержать огнем с моря союзная эскадра вполне могла. Четыре британских дредноута под прикрытием крейсеров, эсминцев и противолодочных сил направились к Штеттину. То,что пробиться сквозь противолодочный эскорт немецкие субмарины не смогут стало ясно из полученного разведдонесения отправленного из Штеттина одним из агентов. Слишком большое охранение! Поэтому вся надежда была на четыре миноносца и десяток торпедных катеров - то есть на весь надводный флот Германии.

Германский флот выполнил свой долг до конца. К сожалению, как, стало ясно из донесения Сеймура в Лондон, германские корабли проявили смелость и отвагу, выйдя в торпедную атаку, но их гибель была абсолютно бессмысленной - только двум торпедным катерам удалось выйти на дистанцию торпедного залпа, но и они были расстреляны скорострельными орудиями кораблей охранения. Больше всего насладились победой поляки, два эсминца которых участвовали в данном рейде. Сказание о Великом морском бое при Штеттине заполнило все страницы польских газет. Как и следовало ожидать, журналисты превознесли результаты этой операции до небес, особенно действия кораблей Великой Польши. Под их пером четыре германских эсминца превратились в четыре линейных крейсера типа "Маккензен", а десяток торпедных катеров в полтора десятка легких крейсеров. Бой при Штеттине, польскими журналистами превозносился как самое эпохальное событие на море в двадцатом веке, превосходя по своим масштабам Ютландское сражение. Особенно старались польские художники маринисты, создавая для газет, так называемые рисунки "очевидцев боя" Айвазовский бы удавился от зависти наблюдая за буйным полетом фантазии своих потомков. От зависти удавились бы и лорды Британского адмиралтейства, если бы им довелось подержать в руках польские газеты посвященные данной теме. На вышеназванных рисунках очевидцев были нарисованы корабли с шести, восьми, десяти, и даже двенадцати орудийными башнями, общим числом не менее десяти пятнадцати штук (башен на каждом корабле). Отдел пропаганды поляков рассудил здраво - тех, кто знает как выглядит "Маккензен" в Польше нет, поэтому, чем страшнее и грознее будет изображен враг, поверженный двумя маленькими но отважными польскими миноносцами тем лучше. Поэтому от художников требовали больше орудий и больше башен, и они старались, ибо платили им за это золотом и сразу. Был учрежден морской орден за битву при Штеттине, трех степеней, а также медаль двух стпеней. День битвы внесен в состав польских государственных праздников. Что же до реальных событий в Штеттине, то бомбардировка позиций мятежников продолжалась порядка четверти часа, после чего британские дредноуты попали под огонь 210 мм орудий захваченного отрядом Шилькгрубера берегового форта, и получив

пару попаданий решили отойти. Впрочем свое черное дело за пятнадцать минут обстрела они сделать успели - мятежники в центре и на западе города понесли ощутимые потери и были отброшены воспрявшими жолнерами со своих позиций.

Из детских сочинений:

"Сколько там погибло дорогих нам кадет".

"Сколько их было… героев, еще мальчиков, беззаветно отдавших жизнь свою за правое дело".

"Зато атака хороша. Забываешься в красоте полета. Шашка в руке блестит. Впереди одна заветная цель - сойтись, сшибиться грудь с грудью".

Они проснулись задолго до рассвета. "Валькирии-2" предстоял сегодня очередной вылет на патрулирование. Светлана прошла в небольшую кухоньку каюты, чтобы приготовить Лотару завтрак. За спиной раздались шаги. Обернувшись через плечо, она увидела мужа. Он был В брюках, его волосы были всклокочены со сна, в глазах застыло недоумение.

–  Привет. Меня зовут Светлана, если не забыл, - сказала поручик, улыбаясь. Она тоже была не совсем одета, но стояла у плиты с таким видом, будто на ней вечернее платье. Лотар прекратил пялиться на ее фигуру, ему потребовалась почти минута, чтобы прийти в себя и вспомнить о приличиях.

–  Простите, ради бога фрау, - пробормотал он смущенно.
– я тут мимо проходил…

В ответ Светлана дружелюбно кивнула:

–  Я так и поняла! Если хотите, я сварю вам чашечку кофе, господин капитан, -продолжила она непринужденно, поддерживая игру, начатую мужем.

–  Спасибо, но… Я, пожалуй стесню вас такой просьбой. Извините, что я так… ворвался, - пробормотал он.

–  Ничего страшного, - успокоила его Светлана. Пока Лотар приходил в себя, она сварила большую чашку кофе и протянула ему.

–  Вы - надеюсь будете ждать моего возвращения, да?
– спросила она самым светским тоном, - или у Вас есть любовница?

Лотар поставил чашки кофе на стол, обнял жену за талию и посмотрел ей прямо в глаза, - Попробуйте только не вернуться домой, с утренней прогулки фрау фон Арнольд! Из под земли достану!
– он знал, что заводить разговор об опасности боевых вылетов - глупо, ибо в ответ услышит разговор о том, что выход в море на подводном крейсере еще опасней.

* * *

Не всех дураков войной убило. Шляхта жаждала развлечений, и гибель "Тадеуша Костюшко" ничему поляков не научила. Поэтому Выход лайнера "Ежи Третий" никто отменять не стал. Да и попробовал бы кто-то отменить - порвали бы этого незадачливого запрещальщика на мандариновые дольки. "Ежи Третий" был элитным круизным лайнером, и занимался перевозкой "золотой" польской молодежи, и любителей погулять на стороне. Если отбросить в сторону все условности, то шикарный белоснежный красавец был плавучим притоном и борделем, но мы то знаем, что так говорить невежливо и невоспитанно, поэтому скажем, что "Ежи Третий" был сосредоточием зарождающейся и развивающейся культуры молодого польского государства. Были на его борту и поэты и писатели и художники - элита интеллигенции.

Нравы на борту лайнера были самые, что ни на есть демократические. Конечно же были и на борту "Ежи Третьего" помещения, в которых запрещалось появляться нагишом, но чтобы не ущемлять демократические права граждан этих помещений было немного.

Из дневника профессора социологических наук Эммануэль Ксалан

"Моя следующая научная работа называлась "Свободная любовь как чувство самовыражения чувств и источник получения наслаждений". Я долго размышляла над тем где собирать материал для моего научного труда, пока не услышала от своей подружки Жаклин, о существовании "круизов свободной любви" на польском пароходе "Ежи Третий". Ах, моя милая Жаклин, какая ты чудная девочка! Помню, я исследовала тогда порог чувственной страсти у одного знакомого Жака. Ах, Жак! Как чудно ты охаживал меня сзади! Как страстно щипал ты мои ягодицы! Меня даже не обидело, что ты скрывал от меня, что у тебя есть подружка. Когда я застала Вас вдвоем, как чудно получилось у нас втроем!

Когда я зашла в гости на следующий вечер к Жаклин, меня сразу же поразило, как она обставили первый этаж своего дома на берегу канала. В огромной гостиной было несколько хорошеньких кушеток, толстые ковры, напольные подушки, а также комфортабельные кожаные кресла и большой бар.

Стены были увешаны современной живописью, и по всей комнате стояли эротические скульптуры, что привносило нужную чувственность в помещение с высоким потолком и покрытыми лаком деревянными стенами. Она была начинающей художницей.