Алая кровь на белых крыльях
Шрифт:
… Гром артиллерийского боя и наступающие сумерки скрыли приближение стаи "Гот" выкрашенных в черный цвет. Прижимаясь к поверхности воды, они устремились в атаку. Вел их Фридрих фон Арнольд. Цели сами подсвечивали свое местоположение огнем отвечая на залпы трехсотпятидесятимиллиметровых орудий "Маккензена". Ошибка Дальнего охранения барража заключалось в том, что моряки Антанты решили, что корабли противника пойдут на прорыв с целью осуществления крейсерских операций на коммуникациях. Поэтому корабли ввязались в артиллерийскую дуэль. Жертвами торпед сброшенных самолетами авиагруппы Фридриха стали три крупных корабля - либо дредноуты, либо линейные крейсера - в темноте разглядеть и определить классы, типы и принадлежность торпедированных кораблей определить не удалось. После гибели кораблей Дальнего прикрытия вся мелочь вроде эсминцев и траулеров бросилась
Весь экипаж "Шеера" вздрогнул, прислушиваясь к скрежету минрепа по левому борту. Все замерли и боялись дышать, будто колебания грудной клетки могут как-то повлиять на ситуацию. Но германской лодке сопутствовала удача - четыре раза минрепы скрежетали по ее корпусу, но смерть не хотела и отказывалась принимать в свои ряды идеальный носитель своих идей созданных человечеством.
Они прошли минное поле. "Шеер" и "Блюхер" - подводные крейсера, вышли туда, где была их стихия, на океанский простор - ведь именно для действия в океане их создавали, а не для войны на мелководной Балтике. Через несколько часов оба крейсера всплыли в надводное положение. Дальше их пути разделились - путь "Шеера" лежал к берегам САСШ, путь "Блюхера" к берегам Гибралтара.
Послесловие. Осень 1921 года. Никто не забыт, ничто не забыто.
Они всегда были уверены в своей правоте. Их правота всегда основывалась на силе. Их сила всегда основывалась на безнаказанности. Их безнаказанность основывалась на огромных расстояниях. Они гордились собой и созданным ими государством. Они всегда нападали только на тех, кто слабее их самих. Если противник был сильнее, они применяли старое и испытанное средство вызывали у окружающих жалость и слезы по отношению к себе, и их противнику становилось стыдно за то, что он обижает слабых. А они ослабляли его чужими руками, и когда он становился слабее их самих, нападали и одерживали победу. Но светились камни древних языческих алтарей на острове Рюген и в болотах Полесья. И тем, кто оказался рядом с этими алтарями, было абсолютно все равно правы они или нет. У них не было стыда, не было жалости, они просто выполняли отданный им приказ. Неважно, что это - зло или добро, важно то, что оно должно быть наказано. Древний закон гласит - кровь за кровь. И эти, кем бы они не были, еще не заплатили по счетам.
Остров Лонг-Айленд лежал к востоку от города "Желтого Дъявола", и никому не было дела до мелькавших в ночи навигационных огней бесчисленных судов, спешащих в один из величайших морских портов мира. Не было дела и до людей суетившихся на палубе странного железного судна с притопленной кормой, расположенного рядом с восточной оконечностью острова. Может это хозяин спасает остатки своего промокшего груза. Кто их там в темноте разберет! Взревел трехсотсильный "Майбах" Mb IV FSA2 и и выкрашенный в необычный черный цвет гидросамолет "Ганза-Бранденбург" W.33-Werwolf помчался по морской глади вдоль побережья острова. Затем оторвался от поверхности воды, и, набирая высоту, полетел в направлении огней Большого Города. Город сказка манил к себе мириадами огней домов и электрических реклам. Строгая прямолинейная планировка Манхеттена с его бесчисленными стрит и авеню поражала воображение тех, кто впервые попадал в этот гигантский мегаполис. Черный двухместный гидросамолет летел вдоль Пятой Авеню. Пилот сидящий за штурвалом, сверился с наземными ориентирами-небоскребами и подал команду сидящему сзади стрелку бомбардиру. Нажатие рычага, и черные капли полетели вниз, самолет заложил вираж, и полетел в обратном направлении уже по другой Авеню в сторону моря. Снова черные капли оторвались от самолета и отправились вниз, еще один вираж и снижение высоты. Пилот нажимает на гашетку и в рев "Майбаха" вклинивается стрекот двух "Шпандау" установленных в передней части фюзеляжа, сзади начинает дробно стучать "Парабеллум" стрелка-бомбардира, снова вираж, самолет ложится на обратный курс.
Серб стрелял очередями из "парабеллума" и орал, точнее пел, не имея голоса. Пел он очень старинную русскую песню, про поколение, которое рождено для того, чтобы воплотить мечту в реальность, пел он о русском богатыре и волшебнике Лаврентии, который подарил людям стальные руки крылья и пламенный мотор. Ему было наплевать, что самолет в котором он летел был германским, а не русским, и что не Берия, а Хейнкель его создал! Он стрелял по окнам домов по людям
А внизу творился ад, несопоставимый с полутонной мелких бомб сброшенных на улицы американского города. Машины и люди метались как безумные натыкаясь друг на друга, и вызывая новую волну паники аварий пожаров и смертей. Горели автобусы и машины, кое-где улицы перегородили упавшие столбы, превратив стрит и авеню в чудовищные автомобильные пробки. Очнулись и военные, и по небу заметались прожектора в поисках летающей смерти. Лихорадочно искались ключи от арсеналов, с бранью и сорванными в кровь руками пытались провернуть закисшие механизмы наводки противоаэропланных пушек. Но прилетевшей смерти над Нью-Йорком уже не было, а были несколько частных аэропланов совершавшие полеты. Они-то и попали в перекрестье оживших прожекторов, и захваченные в световой капкан стали мишенью для боевой подготовки. Беспорядочная стрельба зениток тоже внесла свой вклад в жизнерадостность обстановки царящей в американском городе. Янки веселились. Даже когда все воздушные цели были сбиты они продолжали спорадическую стрельбу по всему подозрительному. Тишина и спокойствие наступили только утром.
Светлана заложила вираж и увидев световую дорожку из красных и белых огней на корме "Шеера" повела "Ганзу" на снижение. Вскоре, гидросамолет уже подруливал к притопленной корме подводного крейсера, которым командовал ее Лотар. Стоявшие на корме матросы, одетые в непромокаемые комбинезоны, захватили ее остановившийся самолет за крыло и втащили на палубу. Она аккуратно спрыгнула и попала прямо в объятия мужа, который внимательно осмотрел ее и приобняв за талию повел в строну рубки. Серб выбрался сам, и держа из воспитанности небольшую дистанцию двинулся в том же направлении за сумасшедшими супругами. Матросы "Шеера" тем временем быстро отщелкунули замки и отсоединили крылья самолета, а затем его поплавки. Все это аккуратно убрали внутрьпродолговатого цилиндрического контейнера закрепленного на месте кормовой шестидюймовки. После чего тоже скрылись внутри лодки. Послышался звук выходящего из цистерн воздуха, и германский подводный крейсер скрылся с поверхности моря.
– Ты когда-нибудь бросишь свои сумасшедшие полеты? Спросил Лотар лежа на диване в своей каюте, и смотря в глаза Светлане прильнувшей к его плечу.
– Только когда ты бросишь свои сумасшедшие походы в море - ответила капитан Светлана Долгорукая фон Арнольд и весело рассмеялась, затем приподнялась на локте и очередная фраза ее мужа, в которой он очевидно пытался произнести что-то нравоучительное и воспитательное утонула в ее поцелуе.
Лотар знал, что то, что происходит сейчас на борту "Шеера" в его каюте, противоречит всем военным уставам России и Германии, но на корсаров и Валькирий уставы, как известно не распространяются, и поэтому он, внимательно взглянув на читателей данного романа, дотянулся до тумблера и выключил свет в своей каюте, ибо ни он сам ни его жена в рядах эксгибиционистов себя не числили.
Сербу в эту ночь снилась его Елена, с которой он на сорокамоторном бомбардировщике сбрасывал чудовищных размеров бомбу на территорию САСШ бомбу, после взрыва которой весь континент Северная Америка навечно исчезал в морской пучине.Вилли знал, что ни у кого в мире нет такого самолета и нет такой бомбы. Но он знал также и другие азбучные истины: "Великая Берта Крупп-Корнилова может все!", и если он, через Лотара фон Арнольда и его жену попросит, то она наверняка выполнит эту просьбу.
Камни алтарей на острове Рюген и в Полесье в эту историческую ночь светились необычно ярко, и кто-то сквозь это странное и непонятное науке свечение разглядел, что на одном из алтарей высечены три переплетенных кольца.
Эпилог (просьба к читателям не путать с эпитафией)
Из воспоминаний Ирины Седовой, записанных мичманом объединенного Флота Тройственного Союза Василия фон Звянгицеффа, выполнявшего боевой поход на подводном крейсере "Блюхер" под командованием капитана 1 ранга Карла Деница: