Алеф (CИ)

Глебов Виктор

– Куда поедем?
– спрашивает Глеб.

– Может, к реке?
– предлагает Марна, указывая рукой на сверкающие просветы между деревьями.

Никто не возражает, и мы направляем лошадей в сторону воды.

Солнце висит над нами раскалённым шаром, воздух тёплый, ветерок ласкает кожу. В ветвях и кустах поют птицы, над травой порхают белые и жёлтые бабочки.

Мы выезжаем на берег и неспешной рысью двигаемся вдоль реки. Поравнявшись со мной, Голем спрашивает:

– Ты обдумал наш разговор?

–

Разумеется.

– Что решил?

– Как и сказал: избиения младенцев не состоится.

Голем кивает так, словно эта тема на самом деле не слишком его волнует. Должно быть, его вопрос - прелюдия к иному разговору.

Марна слегка отстаёт, оставляя нас вдвоём. Умная девушка. Вот, что значит психолог-бихейвиарист.

Глеб с Олегом едут впереди, оживлённо болтая. Время от времени до нас доносится их смех. В нём слышится напряжение. Не похоже, чтобы кому-то на этой прогулке удалось расслабиться.

– Сегодня покушений не будет?
– спрашиваю я.

– А ты боишься?

– Нет.

– Значит, вирус готов?

– Осталось сделать пару штрихов.

– Странно обсуждать то, что убьёт одного из нас.

– Истории нужны жертвы.

Голем согласно кивает.

– И добровольцы, - говорит он.

Интересно, что ренегат имеет в виду. Надо бы уточнить, но не хочется выглядеть тугодумом: кажется, он уверен, что мы понимаем друг друга.

– Почему ты пытался убить меня?
– спрашиваю я.

– Ты про тех фидави, что достали твоего Гермеса?

– И про Шпигеля.

– Бедняга не пытался тебя убить. Это ты прикончил его.

– Разве?

– О, да. Что ты, кстати, сделал с телом?

– Не понимаю, о чём ты.

Голем усмехается.

– Я ведь не из полиции.

– Но можешь сделать запись разговора и передать её…

– Шпигель просто хотел проникнуть в твою систему безопасности, - перебивает Голем.
– Необходимо было его убивать?

– Иногда страх заставляет нас быть излишне жестокими. Кроме того, шантаж всегда вызывал у меня отвращение.

– По той же причине люди убивают мух? Просто из-за отвращения?

– Возможно.

– Я никогда не стремился убить тебя. Мне хотелось, чтобы ты был лично заинтересован в происходящем.

– Этого ты добился. Но зачем?

Голем молчит, игнорируя мой вопрос. Видимо, считает, что я сам должен догадаться. Что ж, хоть наша партия и подходит к концу, вскрываться ещё рано.

– Это между нами, да?
– спрашиваю я.
– По какой-то причине ты выбрал меня. Жалкий хакер, торгующий мертвецами, против всесильного кибернетического бога.

– Я не всесилен. Ты станешь убийцей бога.

– Если успею.

– Ну, так поспеши.

В последней фразе слышится ирония. Понимает ли Голем, что я нарочно затягиваю завершение работы над вирусом? Знает ли, почему?

– Предлагаю устроить небольшое соревнование, - громко говорит он, выпрямляясь в седле.
– Финиш - вон та серая скала. Кто не боится сломать себе шею?

Глеб и Олег останавливаются, чтобы подождать нас. Она согласны. Марна заявляет, что с трудом держится на лошади и отказывается принимать участие в скачках. Она отъезжает в сторону, а мы выстраиваемся в линию.

Голем просит Марну подать какой-нибудь знак, и она взмахивает рукой.

Я ударяю коня каблуками, и он галопом пускается вдоль берега. Сжимаю бока ногами, глядя только вперёд. Все мысли - о том, как не свалиться. Спустя секунд двадцать Глеб вырывается вперёд, от него всего на полкорпуса отстаёт Голем, затем иду я, а Олег оказывается последним. В таком порядке мы и финишируем.

Только когда животные останавливаются, и мы с ухмылками глядим друг на друга, мне становится ясен символический замысел этой сцены. Гонка Конца Света - вот каков замысел постановки Голема.

– Значит, я Чума?
– спрашиваю его тихо.

– А разве нет? Ты сам выбрал этого коня.

– Простая случайность.

– Но ты увидел в ней закономерность. Как и я.

– Поехали назад, - окликает нас Глеб.
– Нехорошо заставлять девушку ждать.

Когда мы возвращаемся, Марна спешивается и берёт коня под уздцы.

– Что случилось?
– спрашиваю я.

– Хочу его искупать.

Потянув за уздечку, она разворачивает коня в сторону ослеплённой солнцем речной глади. Затем снимает обувь и закатывает брюки до колен.

Жаль, сейчас не закат. Чёрные силуэты лошади и девушки, окаймлённые золотистым светом, смотрелись бы куда красивей.

– Осторожнее!
– окликает её Глеб.
– Не поскользнись.

Олег спешивается и наматывает уздечку на толстую ветку бука.

– Надо размяться, - говорит он.
– Давно я не ездил верхом. Весь зад отбил.

– Идея хорошая, - кивает Глеб, спрыгивая на землю.

Мы с Големом следуем его примеру.

– Во время скачки я думал, что свалюсь, - признаётся Олег, доставая сигареты.
– Хотелось послать всё к чёрту и натянуть поводья.

– Что остановило?
– спрашивает Голем.

– Азарт, наверное. А может, боязнь кувырнуться вперёд, - с усмешкой добавляет Олег.

Он щёлкает зажигалкой, и его окутывает облачко сизого дыма. Разносится запах персика и лавра: здесь фильтр, установленный на ипподроме, уже не действует.

Я немного отхожу, чтобы полюбоваться Марной. Она бредёт по воде вдоль берега, временами похлопывая лошадь по шее.

Спустя полминуты ко мне подходит Голем. Он останавливается, глядя на реку.