Алекс и Алекс 5
Шрифт:
— Невовремя. — Говорю честно, чтоб не тянуть резину.
— Ты обещал.
— Я смогу точно ответить недели через три?
— Откуда такой срок? — моментально впивается в меня взглядом израильтянин. — Почему не две недели, или не одна? Не давлю, — он предостерегающе поднимает руки. — Просто хочу понять твою логику, чтоб видеть перспективу.
— Во-первых, надо понять, когда Жойс встанет на ноги; и что для этого понадобится. Чоу обещала точный прогноз суток через пять, не раньше…
— А что там может быть?! — Фельзенштейн искренне не понимает.
— Как вариант, смена климата на период реабилитации. — Теперь пожимаю плечами уже я. — Могут сказать, что наша середина материка ни разу не годится. И что надо ехать к морю. Как самый простой вариант.
— А-а-а…
— Во-вторых, Турнир. Знаешь, я тоже думаю, что там всё будет нормально. Но мне уже стали в личку с анонимных акков намёки и обещания слать, так что грамотнее будет всё же там отвыступать сперва. Потом с тобой договариваться окончательно
— Что за угрозы? — моментально просекает суть Моше. — Чем грозят, чего хотят? К своей безопасности федеральной не хочешь постучаться?..
_________
Регистрация на турнир, как оказалось, традиционно разбивается на несколько этапов.
Первый из них проходил вообще из Корпуса. За него формально отвечал мой куратор; и я до последнего момента искренне считал, что это всё чистая формальность и есть.
Оказалось, что это было не совсем так. Точнее, даже совсем не так.
Когда я, по просьбе подполковника, в оговоренное время зашёл к нему на кафедру (чтобы поставить оттиск своего большого пальца туда, куда он скажет), Бак до последнего момента выглядел жизнерадостным и даже где-то легкомысленным.
Я по его команде мазнул пальцем по сканеру на его рабочем месте и уже собирался уходить, когда он жестом попросил присесть в углу и на пальцах выбросил, что нужно подождать минуты три, пока что-то там прогрузится.
Через три минуты, как водится, ничего не случилось. Ещё через минуту Бак напрягся, широко раскрыл глаза и удивленно поднял брови на затылок.
Беззвучно выматерившись и по инерции пошевелив губами, он принялся ожесточенно барабанить по клавиатуре, словно кому-то что-то доказывая в письменном чате.
Мне отчего-то при виде его изменившегося настроения стало весело. Не уловив остроты момента, я позволил себе вполголоса шутку на тему рыбы, которая никак не желает ловиться.
Подполковник в ответ покраснел, взорвался руганью и сказал сидеть на этом стуле, не вставая и не раскрывая рта.
А сам куда-то быстро убежал.
Вернулся он через целых полчаса; правда, уже с каким-то полковником под руку. В его спутнике я запоздало вспомнил то ли начальника штаба, то ли кого-то в этом духе.
Полковник уверенно и вальяжно похлопал Бака в районе плеча, после чего уселся на его место и принялся было общаться по тому же каналу, что и куратор.
За следующие тридцать секунд уже лицо полковника сменилось на озадаченное и от былой вальяжности не осталось и следа. Дальше он выдал примерно ту же тираду, что и Бак; только чуть другими словами.
А потом они оба впились взглядами в меня, безальтернативно требуя вызвать сюда Хаас.
Хотелось, конечно, спросить их: а почему они не могут позвонит ей сами? Тем более, обладая всей полнотой необходимой власти.
Я уже даже начал открывать для этого рот — но по предостерегающим гримасам Бака понял, что дискуссия сейчас будет не лучшим вариантом.
Анна тут же ответила на вызов; добросовестно бросила всё, чем занималась и примчалась в течение десять минут. После чего моментально была усажена военными за личный терминал подполковника.
В отличие от офицеров, она общалась в том чате как бы не полчаса. Затем Хаас извлекла личный комм и на родном языке ещё минут пять на повышенных тонах о чем-то переговаривалась с отцом.
В итоге, консорциум из двух старших офицеров и одной маленькой блондинки-учащейся заявил мне (ещё через час): в моём пребывании на кафедре срочной необходимости нет. Следовательно, я могу не протирать здесь штаны и не висеть над душой у занятых людей, которые сейчас решают мои проблемы.
Благоразумно удержавшись от замечаний на тему того, что у меня как раз проблем нет, я коротко кивнул им и пошел к себе и Жойс в медсектор. Напутствуемый в спину окриком Бака быть всё время на связи — и явится сюда в течение минуты, по его первому требованию.
Анна, во время этого офицерского пассажа расположившись методически грамотно за спиной моего куратора, только наморщила лоб и отрицательно провела ладонью перед собой. После чего показала мне жестами, что я могу спокойно идти спать до утра.
Сама она, кстати, появилась на связи, из моего номера, буквально через час и сообщила, что всё улажено:
— Из-за нашего Меморандума есть ряд вопросов, вообще по всем без исключения федеральным мероприятиям, с нашими участниками. Было даже процедурное разъяснение; но кто-то в Министерстве не уведомил твоего куратора, — зевая, сообщила Хаас.
— А ты буквально можешь решать и такие проблемы в одно касание? — я в очередной раз поразился возможностям маленькой блондинки.
— Пришлось. И не я, а папа. Скажем, когда они просят меня, уже я могу напрячь своего отца, — посмеялась она. — Все же хитрые! Получается, заявление делается от имени Муниципалитета, а твой куратор ничего моей семье не должен, потому что, формально, с просьбой к отцу обращался не он.
— Век живи — век учись, — остаётся только присвистнуть.