Александр Башлачёв - Человек поющий
Шрифт:
проплывет луна в чёрном маслице
в зимних сумерках
в волчьих праздниках
темной гибелью
сгинет всякое
дело Божие
там
где без суда все наказаны
там, где все одним жиром мазаны там, где все одним миром травлены
93 В более поздней редакции — «мелким».
да какой там мир сплошь окраина
где густую грязь запасают впрок набивают в рот где дымится вязь беспокойных
строк
как святой помет
где японский
образа кнутом перекрещены
эх, Егорка ты, сын затрещины, эх, Егор, дитя подзатыльника вошь из-под ногтя в собутыльники в кройке кумача с паутиною догорай, свеча догорай, свеча хуй с полтиною...
Обколотится сыпь-испарина
и опять Егор чистым барином в светлом тереме, шитый крестиком всё беседует с космонавтами а целуется с Терешковою с популярными да с актрисами всё с амбарными злыми крысами.
— То не просто рвань, не фуфаечка то душа моя несуразная
понапрасну вся прокопченная нараспашку вся заключенная
Да то не просто дрань, не ушаночка то судьба моя несуразная несуразная — лопоухая вон — дырявая, болью трачена по чужим горбам разбатрачена
Да то не просто вонь, вонь кромешная! то грехи мои, драки-пьяночки...
А говорил Егор, брал портяночки тут и вышел хор да с цыганкою знаменитый хор Дома радио
и Центрального телевидения под гуманным встал управлением
А вы сыграйте мне песню звонкую! Разверните марш миномётчиков!
А погадай ты мне, тварь певучая очи чёрные, очи жгучие погадай ты мне по пустой руке по пустой руке да по ссадинам по мозолям да по живым рубцам...
Дорогой Егор Ермолаевич!
Зимогор94 ты наш Охламонович!
износил ты душу, да, до полных дыр
так возьмешь за то дорогой мундир
94 Зимогор — тот, кто горевал зимой, — бездомный бродяга, босяк (устар.).
генеральский чин, ватой стеганый с честной звездочкой да с медалями
изодрал судьбу, сгрыз завязочки так возьмешь за то дорогой картуз с модным козырем лакированным с мехом нутряным да с кокардою
а за то, что грех стёр портяночки завернешь свои пятки босые в расписную шаль с моего плеча всю расшитую мелким крестиком
Поглядел Егор на своё рваньё и надел обмундированиё
Заплясали вдруг тени легкие заскрипели вдруг петли ржавые
отворив замки
Громом-посохом в белом саване
Снежна Бабушка
— Ты, Егорушка, дурень ласковый
собери-ка ты мне ледяным ковшом
да с сырой стены
да с сырой спины
капли звон-н-кие да холодные
ты подуй, Егор, в печку тёмную
пусть летит зола,
пепел кружится
в ледяном ковше, в сладкой лужице замешай живой рукой кашицу да накорми меня, Снежну Бабушку!
Оборвал Егор каплю-ягоду,
через силу дул в печь угарную.
дунул в первый раз — и пропал95 мундир
генеральский чин, ватой стеганый
и летит зола серой мошкою
да на пол-топтун,
да на стол-шатун
на горячий лоб да на сосновый гроб
дунул во второй — и исчез картуз с модным козырем
лакированным
Эх, Егор, Егор! Не велик ты грош не впервой ломать.
Что ж, в чем родила мать — в том и помирать?
Дунул третий раз — как умел, как мог и воскрес один яркий уголек, и прожег насквозь расписную шаль всю расшитую чёрным96крестиком и пропало всё.
не горят костры, не стоят шатры у Шексны-реки нету ярмарки
нету ярмарки нету ярмарки
55 В более поздней редакции — «исчез».
56 В более поздней редакции — «мелким».
Только чёрный дым тлеет ватою.
Только мы стоим97
виноватые.
И Егорка здесь.
Он как раз в тот миг папиросочку и прикуривал.
Опалил всю бровь спичкой серною.
Он, собака, пьет год без месяца.
Утром мается. К ночи бесится.
Да не впервой ему — оклемается. Перебесится, перемается, перемается, перебесится и, Бог даст,
Бог даст, не повесится98.
Распустила ночь чёрны волосы.
Голосит беда бабьим голосом.
Голосит беда бестолковая.
В небесах — звезда участковая в небесах — звезда участковая в небесах — звезда...
Мы сидим, не спим. Пьём шампанское.
Пьём мы за любовь
за любовь свою за гражданскую.
Сентябрь 1985 (Приводится по авторской распечатке,
30 апреля — 1 мая 1986)
В более поздней редакции — «сидим».
В более поздней редакции вместо последних четырех строк «Перемается, перебесится, / перебесится и повесится...».
К К...100
Он рождён, чтобы выжить, в провинции.
Хоть люби его, хоть руби.
Жил в запечной, скупой провинции Там, где вечера на Оби.
Там, где время полоть поле-полюшко И да здравствует месяц-май!
Был по имени Коля-Колюшка А по паспорту — Николай.
Вот такие дела в провинции А по-русски сказать — в глуши.
100 К Коке, Николаю Каткову. См. фото 41.
И глушила душу провинция Да нельзя не слышать души.
Вот такая была провинция Да не скинула гору с плеч.
Вот такая была провинция...