Александр Башлачёв - Человек поющий
Шрифт:
Прижат к ногтю вредитель Лех Валенса, Мечтавший всю Варшаву отравить.
Да, не все еще врубились в суть прогресса И в трех соснах порой не видят леса.
Бряцает амуницией агрессор,
Но ТАСС уполномочен заявить:
«Тяжелый смог окутал Вашингтон.
Невесело живется без работы.
В хваленых джунглях каменной свободы,
Где правит51 ЦРУ и Пентагон.
Среди капиталистов этих стран Растет угар военного психоза.
Они пугают красною угрозой Обманутых
А Рейган — вор, ковбой и педераст —
Поставил мир на ядерную карту...»
Тревожно мне. Кусаю свой матрац.
Дрожу, как СС-20 перед стартом...
...Окончился хоккей. Пошли стрекозы.
А по второй насилуют кларнет.
Да как же можно? Ведь висит угроза!
И ничего страшней угрозы нет.
Да, вовремя я вышел из запоя...
Не отдадим родимой Костромы!
Любимый город может спать спокойно И мирно зеленеть среди зимы.
51 Несмотря на такое написание в рукописи, автор нередко пел «правят».
Буденовку напялю на затылок.
Да я ль не патриот, хотя и пью?
В Фонд мира сдам мешок пустых бутылок И из матраца парашют скрою.
Возьму аванс. Куплю один билет На первый рейс до Западной Европы.
В квадрате Гамбурга — пардон, я в туалет! — Рвану кольцо и размотаю стропы.
Пройду, как рысь, от Альпы52 до Онеги53 Тропою партизанских автострад.
Все под откос — трамваи и телеги.
Не забывайте, падлы, Сталинград!
Пересчитаю все штыки и пушки.
Пущай раскрыт мой корешок-связной —
Я по-пластунски обхожу ловушки И выхожу в эфир любой ценой.
Я — щит и меч родной Страны Советов!
Пока меня успеют обложить —
Переломаю крылья всем ракетам,
Чтоб на Большую землю доложить:
Мол, вышел пролетарский кукиш Бонну. Скажите маме — НАТО на хвосте!
Ваш сын дерется до последнего патрона На вражьей безымянной высоте.
В Нижней Саксонии, практически «в квадрате Гамбурга», протекает река Альпе.
В распечатке Людмилы Воронцовой «от Альпы и до Онеги», что представляет собой странное (вероятно, ошибочное) объединение двух редакций: «от Альп и до Онеги» и «от Альпы до Онеги».
Хочу с гранатой прыгнуть под колеса,
Но знамя части проглотить успеть.
Потом молчать на пытках и допросах,
А перед смертью — про Катюшу спеть.
Бодун крепчал... Пора принять таблетку.
В ушах пищал секретный позывной.
По выходным так хочется в разведку...
Айда, ребята? Кто из вас со мной?
Сентябрь 1984 (Приводится по распечатке Людмилы Воронцовой, 1984)
Похороны шута
Еловые лапы охотно грызут мои руки54 Горячей смолой заливает рубаху свеча.
Средь шумного бала шуты умирают от скуки Под хохот придворных лакеев и вздох палача.
Лошадка лениво плетется по краю сугроба. Сегодня молчат бубенцы моего колпака55.
Мне тесно в уютной коробке отдельного гроба. Хочется курить, но никто не дает табака.
Хмурый дьячок с подбитой щекой Тянет-выводит за упокой.
Плотник Демьян, сколотивший крест,
Как всегда пьян. Да нет, гляди-ка ты, трезв...
54 Иногда автор пел «Смотрите — еловые лапы грызут мои руки». 55 В более ранней рукописи 1984 года две первые строки данной строфы имеют вид: «Но я понял, что смерть — это штука пониженной пробы / Фальшиво звенят бубенцы моего колпака».
Снял свою маску бродячий актер.
Снял свою каску стрелецкий майор.
Дама в вуали опухла от слез.
И воет в печали ободранный пес.
Эй, дьякон, молись за спасение божьего храма!
Эй, дама, ну что там из вас непрерывно течет?56 На ваших глазах эта старая скучная драма Легко обращается в новый смешной анекдот!
Вот возьму и воскресну! То-то вам будет потеха... Вот так, не хочу умирать, да и дело с концом. Подать сюда бочку отборного, крепкого смеха! Хлебнем и закусим хрустящим соленым словцом.
Пенная брага в лампаде дьячка.
Враз излечилась больная щека.
Водит с крестом хороводы Демьян.
Эй, плотник, налито!
— Да я уже пьян...
Спирт в банке грима мешает актер.
Хлещет стрелецкую бравый майор.
Дама в вуали и радостный пес Поцеловали друг друга взасос.
Еловые лапы готовы лизать мои руки.
Но я их — в костер, что растет из огарка свечи.
Да кто вам сказал, что шуты умирают от скуки? Звени, мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи!
56 В более ранней рукописи 1984 года эта строка выглядела так: «Эй, дама, напрасно вы льете свой траурный пот».
Я красным вином написал заявление смерти. Причина прогула — мол, запил. Куда ж во хмелю? Два раза за мной приходили дежурные черти.
На третий сломались и скинулись по рублю.
А ночью сама притащилась слепая старуха. Сверкнула серпом и сухо сказала: — Пора!
Но я подошел и такое ей крикнул на ухо,
Что кости от смеха гремели у ней до утра.
Спит и во сне напевает дьячок:
— Крутится, крутится старый волчок! Плотник позорит коллегу Христа —
Спит на заблеванных досках креста.
Дружно храпят актер и майор.
Дама с собачкой идут в темный бор.
Долго старуха тряслась у костра,
Но встал я и сухо сказал ей: — Пора...
Сентябрь 1984 (Приводится по распечатке Людмилы Воронцовой, 1984)