Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность»
Шрифт:
– Значит, есть шанс, что Градский из строителя снова станет певцом?
– Все шутите, да? Я и не переставал петь. Люди совершенно потеряли, выражаясь интеллигентно, критерии оценки творчества. Все решают деньги, проплаченные проекты.
– Но кого-нибудь слушать можно?
– Из наших? Некого. Уж лучше сходить в ресторанчик, где молодые играют джаз, где поют новые люди. Это гораздо веселее и интереснее, чем смотреть по телевидению на очередного…
– Баскова?
– Нечестный вопрос. Про Николая я уже все сказал. Он оказался в нужное время в нужном месте, в него вложили средства. Из человека с голосом он стал звездой – вот и вся история. Умение Баскова петь неадекватно успеху, но никто не мешает ему повысить мастерство. Девяносто же процентов тех, кто ругает Колю, попросту завидуют, что удача улыбнулась не им.
– Название своему театру придумали?
– Не знаю. Именем вряд ли. Это было бы слишком просто.
– А к чему усложнять? В жизни и так хватает трудностей».
2003. Марина Коташенко
В этом году в жизни Градского появилась Марина. Мне кажется, что разрезом глаз Коташенко очень схожа с Вертинской, но сам Градский мое наблюдение не разделяет. Он рассказывал:
– Подъехал на машине к девушке, как мне показалось, небесной красоты. И решил, если я с ней не познакомлюсь, никогда этого себе не прощу. Хотя я был в тот момент не в лучшей форме для знакомства – грязный, возвращался со стройки. Не было никакой уверенности, что она захочет со мной знакомиться. И тогда я сказал сакраментальную фразу: «Девушка, у вас есть шанс прикоснуться к истории, к легенде то есть!» – и заржал, как бы стесняясь. Марина ухмыльнулась, поскольку не только не узнала меня в лицо, но и вообще не знала, кто такой Градский, однако взяла мой телефон. А через две недели перезвонила… Мужчина всегда развивает женщине мозги, особенно когда есть разница в возрасте и когда у него самого мозги имеются… Так положено делать. Когда наоборот, получается не совсем удачный брак. Но у Марины мозги были достаточно развиты и до знакомства со мной. Она окончила юридический факультет Киевского университета. Но решила, что профессия модели будет ее кормить сытнее, а работать юристом никогда не поздно… Я далеко не самый богатый человек, на которого могла бы рассчитывать Марина. С ее данными она могла бы заинтересовать мужчину намного богаче, моложе и красивее, чем я. Поэтому мне удобнее считать, что ей нравится быть рядом именно со мной благодаря неким, неведомым мне моим достоинствам.
С Даней & Машей, которым Марина, будучи ровесницей Даниила Александровича, конечно, не может быть мачехой, отношения ровные, сам глава семейства определяет их как «дипломатические». Я лишь однажды видел новую Сашину тещу, которая была моложе своего зятя. Она явно обожала Градского. К сожалению, Маринина мама очень рано ушла в лучший из миров… Что, кстати, может роднить пару. Помимо еще и того факта, что они оба – Скорпионы.
Про отношения Марины с детьми Саша говорит: – Конечно, есть чувство ревности со стороны детей. И такой американоподобной семьи, когда все вместе счастливо общаются, у нас не получилось. Но дети и жена ведут себя дипломатично… Нет контактов, которые могли бы привести к спорам. Дети приняли мое решение. Даже если им что-то не нравится, ведут себя корректно. Во многом это и моя заслуга. Я так отношения выстроил… Мы предпочитаем не вмешиваться в эту сферу жизни друг друга. Для нее основным моментом при знакомстве было то, что я творческий человек. Это на женщин действует. Если женщина видит творческого человека, если он при этом еще не сумасшедший, не напивается, валяясь на полу и излагая философские истины, это ее цепляет. А высказывать мнение по поводу работы? Зачем? Даже дети ни разу не сказали, что папин проект плохой. Даже если папа занимается полной фигней, дети должны радоваться.
Нюанс. Градский & матерщина
Тема ненормативной лексики, упомянутая в процитированном выше интервью, сопряжена не только с творчеством Градского, но и с его бытом. Да, он матерится. Но как! Виртуозно. Вкусно. Вольно. Великолепно. Весело.
Памятные нынешним рок-музыкантам и поп-продюсерам гонения на так называемый рок-н-ролл (а фактически, пользуясь лексиконом ЦК ВЛКСМ, на любую «молодежную музыку») в основе своей отражали исторически необратимую тенденцию бетонирования противостояний между новым (новаторским) и отмирающим (ортодоксальным).
«Мы ждем перемен», – вполне дружненько декларировала разномастная молодежь устами Виктора Цоя, пришедшего в пределы Отечества прямиком из пульсирующего Космоса. А тексты всякой песни при этом надо было литовать! Тогда же и была заложена мина под уже сложившийся советский новояз. Причем исконно расейская нецензурщина шаг за шагом прорывалась в газетно-киношную плоскость вместе с американизмами. Как это ни парадоксально.
На планерке в «МК», году в 1986 году, известный в ту пору, но, как время показало, недальновидный медиаменеджер (позднее – глава «Коммерсанта») Саша Перов сказал мне про публикацию, в которой был «дерзкий» подзаголовок «Бордель на набережной»: «Сохрани газетку с этой своей статьей. Такие времена не повторятся. Станет этот номер раритетным».
Имелось в виду, что набранное крупно на газетной полосе слово «бордель» – некий революционный прорыв. Знал бы он, куда стройными рядами двинет вся комсомольская пресса! Нет, тогда никто не мог предположить, что еще через десяток лет другое комсомольское издание – «Собеседник» – выпустит (причем под патронажем поэта Дмитрия Быкова) ладненькое приложение под названием «Мать», в коем матерных слов будет больше, чем аббревиатур в отчете с очередного пленума. Воистину, неисповедимы пути Господни. Хиппующая молодежь семидесятых привнесла в речь, помимо реанимированных словечек «клево» и «кайф», массу англорожденных: «герла», «шузы», «фейс». Однако же прошло время, и (с хиппи вместе) ушли из употребления, не оставив следа, и воспетые Гребенщиковым «мочалки».
Наши доблестные борцы за родниковую чистоту русской речи резко и возмущенно возражают против ее мерзкого огрубления. Хотя в данном случае лексикон расширяется за счет употребления истинно российских слов! В то же время засорение иностранными их, блин, совершенно не волнует! Появляются такие перлы: «Эксклюзивный дистрибьютор корпорации X – дилерское бюро Y приглашает вас на презентацию своего опенинга». Антиматерщинников подобного рода навороты не особенно волнуют. Эти люди явно не обременены знаниями в области филологии. И не ведают, что язык находится в постоянном развитии. Повторюсь! Литературно-письменная речь с течением времени превращается в памятник. И перестает употребляться живыми людьми. А каждая более или менее значительная группа людей (допустим, помянутые уже экс-хиппи или экс-афганцы) привносит в язык что-то свое. Понятно, что «люди старшего поколения крепко держатся за языковые привычки своего времени, видя идеал правильности в прошлом, а современный язык представляется им обедненным, насыщенным всякого рода неправильностями. Это порождает пуризм – стремление из консервативных побуждений оградить язык от всяких новшеств, сохранить его в полной чистоте и неизменном виде. И наоборот, люди молодых поколений готовы с легкостью отказаться от выразительных средств прошлого».
Это все, опять же, не я придумал. Просто обильная цитата из Ожегова. Что касается упомянутого выше Горби, то уместно процитировать Тамару Виркунен, с которой работал в Издательском доме Родионова (она была главредом «Крестьянки»): «Михаил Сергеевич – матерщинник виртуозный». Так это или нет, могут утверждать только люди, достаточно долго проработавшие с ним бок о бок: мат в высоких партийных кабинетах всегда считался, во-первых, признаком некоторой демократичности руководителя, а во-вторых, знаком особого доверия матерящегося к обматеренному. Знаток «опальной словесности» В. Л. Гершуни так описывает не столь уж далекое 20 августа 1991 года, когда «люди с ровным характером в те дни не чувствовали достаточным наш словарный запас и выходили за его пределы, дабы полновесно воздать „этим блядям“», – такими словами закончил свою речь депутат из Петербурга Н. Аржанников на митинге у Белого дома, на который собрались сотни тысяч граждан. И это не единственный пример: вся Пушкинская площадь, узнав по включенному громкоговорителю о конце путча, дружно и долго скандировала: «П. ец, п…ец!!!» Да и люди, которых не заподозришь в низком культурном уровне – Мстислав Ростропович и Елена Боннэр – открыто употребили в дни августовского путча опальную лексику. Кстати, считается, что мат – язык нищеты и отчаяния. Отчаяния – может быть. По свидетельству Льва Скворцова, профессора Литинститута, в 1946 году академик П.Л. Капица в ответ на грубое обращение Берии к физикам, создававшим ядерное оружие, не побоялся вспомнить родственников Лаврентия Павловича по женской линии. Но то, что мат – язык нищеты, вряд ли. Есть немало примеров того, как виртуозно матерятся люди, далекие от этого состояния. Говорят, гениально, как и все, что она делала в жизни и в театре, материлась Фаина Георгиевна Раневская. Знаменитый модельер Слава Зайцев делает это, если так можно выразиться, интеллигентно и изобретательно и вообще относится к мату «очень положительно», считает, что именно эта лексика «помогает жить и точно выразить свою идею людям, которые ее не понимают».
Языки как бы разбегаются во времени. Как и Вселенная. Существовал же когда-то праязык, из которого выросли все романские, германские, славянские и многие другие. Будущее – и это не только мое личное мнение – всегда за разговорной речью! Бесспорно, не всякий может, как Мих. Мих. Жванецкий (в своем «Монологе подрывника»), изящно порадовать зрителя выразительным жестом (паузой), вздохом, грамотно заменяющим некое словцо. Порадовать именно эффектом узнавания. Ведь если бы слушатели сатирика тех самых «блиноподобий» не знали, то и узнавать-то было бы нечего! А стало быть, и радоваться нечему.