Александр Грозный. Исчадия Ада
Шрифт:
Марта уже стояла у колодца с полным ведром воды. Она бы и без колодца поливала его из ведра, как из крана. В её «ведре» вода никогда не кончалась, так как поступала из колодца без зачерпывания. Но она всё равно имитировала опускание деревянного ведра в отверстие деревянного сруба.
Четыре кикиморки огородили царя тканевыми «подолами», подняв их высоко над собой и расставив руки в стороны. Александр разделся донага и получил первую порцию почти ледяного душа.
Санька, действительно, устал неимоверно.
— «На маленьком плоту…», — тихо прошептал царь.
— Эх, — думал Санька. — И на хрена мне такая жизнь. Вот приду к старцам, расскажу им всё про чёрных волколаков, и пусть сами Русь спасают, как могут. Им это не впервой. А я может быть горожу то, что и не нужно никому. Может быть, у них свои методы сопротивления есть… Расскажу, а сам в монастырь, лесничим да охотником. И не с пищалем, а с луком. Приноровился я из лука стрелять. Лук у меня мощный, а я меткий. И на две сотни шагов в зайца стрелу пущу. А в лесу и на тридцать шагов полянку пойди найди. Да-а-а… С луком я бы поохотился.
Санька мечтательно улыбнулся и понял, что к старцам отправится прямо сегодня. Вот проверит, как «устроилась» Аза со своими братьями и… Александр охнул.
— Мля-я-я… А как же сын? Кого с ним оставить?
Санька стукнул себя по лбу ладонью и вдруг «услышал» сына.
— А никого не надо со мной оставлять, отец. Тех нянек, что при мне, вполне достаточно. Да и кикиморки твои молодцы.
— О, бля! — только и промолвил Санька, «прислушиваясь» к голосу в голове, выпучив глаза и ища себе что-нибудь, чтобы присесть.
«Что-нибудью» оказалась ступенька парадного крыльца, на которую Санька буквально упал.
— Ты чего, господин? — спросила вслух Марта, что было весьма редко. — Что с тобой? Я перестала слышать твои мысли.
— Да так, родная. Кое-что понял и решил прикрыться от чужих, э-э-э, сторонних проникновений.
— Я тебе чужая? — удивилась старшая воительница.
— Ты — нет, но мне надо разобраться в себе, как фильтровать, контакты. Прописать протоколы безопасности. Понимаешь?
— Понимаю, господин. Могу подсказать. Я у себя научилась это делать. Э-э-э… Как ты тогда говорил.
— Подскажешь, но потом. Сейчас мне просто подумать надо. Не обижайся.
— И не думала. Мы служим тебе, светлый князь.
— Вот и хорошо. Всё. Конец связи.
Санька говорил это тоже простым человеческим языком. А последнюю фразу: «конец связи» сказал вообще по привычке, как говорил обычно мысленно.
— Это ты меня отключил от сети? — спросил Санька сына.
— Я. Во-первых, я услышал твоё желание отключиться и продемонстрировал тебе, что это возможно, а во-вторых, нам, действительно, надо поговорить, так, чтобы никто не прослушал. Ты же не думаешь, что если ты мог проникать и «слышать» мысли тёмных, то они этого не могут?
— А что, могут?
— Ну, ты, отец, даёшь? Конечно могут. Кто ты, и кто они? Им имя легион и существуют они со дня сотворения мира. А ты? Ты посчитал себя препятствием на пути потока тьмы? Или тем, кто сможет создать это препятствие? Если так, то я не знаю, как ты продолжаешь оставаться светлым. Твоя гордыня значительно превышает гордыню Люцифера, ибо ты считаешь, что можешь победить его чад.
— Я не считаю так, — мысленно заикаясь, неуверенно проговорил Санька. — Я вообще не думал про, э-э-э, Люцифера. Я готовился отразить нашествие волколаков.
— Значит, ты просто глуп, отец. Или… Извини меня, я поторопился. Ты просто не знаешь первопричину событий и не в курсе расстановки сил. Я не знаю, как ты дошёл до жизни такой и как ты стал князем света, но ты совсем не готов к той силе, что находится внутри тебя. Ты распоряжаешься ею, как… Как… Как ребёнок, нашедший мешок золотого песка и пытающийся строить из него песчаные замки, посыпающий им садовые дорожки и раздающий его всем окружающим, не разбираясь кто рядом с ним.
Санька понурил голову и понял, что ему надо вернуться к себе в кабинет, чтобы не привлекать к себе, сидящему с грустным видом на золотом крыльце, удивлённые взгляды прислуги и дворни.
Он встал и, выпрямив спину, двинулся наверх.
— Не обижаешься? — спросил сын.
— Нет, — искренне сказал Санька.
В нём так и не проросло «семя» царской чванливости и высокомерия. Оттого и служащие ему высокородные и худородные людишки принимали через некоторое время простой «человеческий» облик, отказываясь от «боярской» надменности, к которой ранее стремились.
— Но как ты…
— Давай об этом потом. Я научу тебя.
— Ты меня научишь?! — удивился Александр. — Сам-то ты, как научился? И Кто ты вообще?
— Я сын твой, — позволив себе чуть хохотнуть, ответил Иван. — И научил меня всему тому, что я могу — ты сам. Только ты погряз в земных делах, а так и не разобрался в тонком мире и своих способностях. Когда ты в последний раз переворачивался и переходил в ноосферу?
Санька подумал, не смог вспомнить и пожал плечами.
— Во-о-о-т. А мне и в чреве делать было нечего, да и теперь… Так что, я от твоего понимания тонкого мира немного продвинулся вширь. Заглянул, так сказать, по «ту сторону».
— И что там? — не удержался спросить Санька.
— Словами разве расскажешь? — произнёс через небольшую паузу сын. — Но кое чем я тебя смогу сильно удивить, отец. Но пока удивлю тебя не меньше, ответив на твой вопрос: кто я?
Сын помолчал.
— Как бы это… Ты только не падай в обморок, хорошо?
Санька даже вспотел от нехорошего предчувствия и ожидания.
— В общем, э-э-э, я такой же, как и ты, попаданец из твоего же мира. Ты, каким-то образом продырявил путь из нашего мира в этот и можешь теперь в этом мире плодить сущности, перетягивая сюда души умерших там людей.