Александр II и его время: Кн. 1
Шрифт:
Кроме того, в состав комиссий вошли так называемые члены-эксперты из помещиков (21 чел.), среди которых выделялись своим либеральным образом мыслей: Г. П. Галаган, В. В. Тарковский, Н. И. Железнов, Ю. Ф. Самарин, А. Н. Татаринов и князь В. А. Черкасский88. Среди членов-экспертов были представители и от науки: Н. X. Бунге — ректор Киевского университета и П. П. Семенов, будущий Тян-Шанский, статистик89. Председателями комиссий были назначены С. М. Жуковский, П. А. Булгаков90 и Н. А. Милютин. Общее руководство Редакционными комиссиями осуществлял генерал-адъютант Ростовцев, сыгравший выдающуюся роль в подготовке реформы. Он не жалел ни сил, ни времени, неустанно защищая крестьянские интересы. По выражению современников, Ростовцев
В целом, без преувеличения, следует признать, что Ростовцев при поддержке императора сумел собрать необычайный орган единомышленников, великолепный коллектив из лучшей части общества, аристократов мысли, цвет либеральной бюрократии, способный решить стоящую перед ними сложнейшую проблему.
Хотя по совету Александра II в комиссии были введены крупные крепостники П. П. Шувалов, И. Ф. Паскевич-Эриванский, С. П. Голицын, В. В. Апраксин92, М. П. Позен, в основном состав их был либеральным.
Из 38 членов комиссий только 5 членов-экспертов и один член от правительства (В. И. Булыгин) принадлежали к противникам эмансипации и два или три члена колебались во взглядах.
Ростовцев с первых шагов принимал все меры для сплочения членов комиссий, создания здоровой нравственной атмосферы и творческой обстановки. Он отказался от традиций деятельности департаментов и министерств.
4 марта 1859 г. по его приглашению собрались 10 членов Редакционных комиссий. Как вспоминает Николай Семенов, на Васильевском острове, в квартире Ростовцева «всех приезжавших принимала супруга его, Вера Николаевна... Сначала отслушали молебен, с коленопреклонением, о благополучном начинании дела и его совершении... Всякое стеснение и принуждение с самого начала были изгнаны из собрания. Подавали чай, курили, и беседа шла свободно»93.
На этом первом, вечернем, заседании, которые стали традиционными, Ростовцев сказал, что «вначале мы должны спеваться некоторое время, пока приедут наши товарищи, члены-эксперты, опытные помещики, это для нас очень важно... Мы приступаем к делу щекотливому. Мы можем быть разных мнений и взглядов. Между нами могут произойти горячие и раздражительные споры и несогласия, а потому мы все должны заранее простить друг другу огорчения, если бы у нас вышло что-нибудь неприятное, и я первый теперь же прошу у всех вас прощения, если бы неумышленно, хотя одним словом, кого-нибудь обидел»94.
Заботясь о создании условий работы, Ростовцев собрал все тома двух изданий Полного собрания законов Российской империи И Свода законов 1857 г., все частные проекты реформы, специальные журналы и оттиски статей по крестьянскому вопросу, в том числе и листы герценовского «Колокола», которые посылались комиссии III Отделением с. е. и. в. канцелярии95.
Ростовцев добился, чтобы уже 6 марта, на третий день заседаний комиссий их члены были представлены Александру II. Радушно приняв сотрудников Ростовцева, император обратился к ним с речью: «Я желаю только блага России, — подчеркнул он. — Вы призваны, господа, совершить большой труд. Я буду уметь оценить его. Это дело щекотливое, я знаю. Мой выбор пал на вас: обо всех вас я слышал от вашего председателя; он мне всех рекомендовал. Я уверен, что вы любите Россию, как я ее люблю, и надеюсь, что исполните все добросовестно и оправдаете мое к вам доверие. На случай сомнения и недоразумений при исполнении моих предначертаний посредником между вами и мной будет ваш председатель, он будет доводить обо всем происходящем до моего сведения. Я надеюсь, что с вами мы приведем это дело к благополучному окончанию. Да поможет вам Бог в этой трудной работе, я вас не забуду. Прощайте»96.
После этого царь пожал руку Ростовцеву и поцеловал его. Так рассказывает об этом Николай Семенов. Несомненно, прием Александром II способствовал повышению авторитета Редакционных комиссий.
В своей самоотверженной деятельности Ростовцев опирался на группу людей, близко узнавших друг друга, благодаря подвижничеству великой княгини Елены Павловны. Будучи восторженной сторонницей крестьянской реформы, она помогла сблизиться между собой членам Главного комитета и Редакционных комиссий. Елена Павловна приняла самое горячее участие в работе членов комитета и комиссий, постоянно была самой старательной посредницей между ними и царем. Правой рукой Ростовцева в Редакционных комиссиях был Н. А. Милютин. «Честный кузнец-гражданин», как назвал его Н. А. Некрасов, неразрывно связал свое имя с великим делом крестьянской реформы. Обладая железной волей, ясным, живым умом, неподкупной честностью, он умел сразу схватить суть дела, понять его практическую направленность. Ростовцев очень высоко ценил Милютина и говорил про него: «Это наша нимфа Эгерия»97. Н. А. Милютин был главным двигателем реформы.
Как уже отмечалось, в начале царствования Александра II печать получила некоторую свободу. К сожалению, ее было недостаточно для энергичной борьбы с реакционерами. Нужен был свободный и независимый орган печати, который бы беспощадно боролся со всеми язвами русской жизни.
Таким органом стала знаменитая заграничная газета А. И. Герцена «Колокол», издававшаяся с 1857 г. Как ни странно, с мнениями «Колокола» по крестьянскому вопросу считался сам Александр II, а у Ростовцева «Колокол» всегда лежал на рабочем столе для справок. Для защиты крестьянских интересов немалое значение имела деятельность Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова98, писавших в журнале «Современник».
Между тем работа Редакционных комиссий продолжалась при самом искреннем и горячем руководстве ими Я. И. Ростовцева, который «думал об истории, верил в ее верховный суд, мечтал о почетной для себя странице на ее свитках»99.
Если Секретный комитет в 1857 г. провел 11 заседаний, а Главный комитет за 1858 г. имел их 28, то Редакционные комиссии за год и семь месяцев провели 409 заседаний. С самого начала работа комиссий, этого мозгового центра реформаторов, велась гласно, открыто, в предельно ускоренных темпах, на редкость в непринужденной атмосфере, которую смог создать Я. И. Ростовцев. 20 мая 1859 г. он заявил в общем присутствии: «Я бы очень желал, чтобы нам не слишком торопиться: оно было бы вернее... откладывать, однако, нам нельзя, нужно спешить; все мы должны понимать, что Россия снята, так сказать, с пьедестала — она теперь на блоках»100. Комиссии составили все основные документы реформы. Рассылаемые в 3 тысячи экземпляров «Труды» комиссий вызывали горячую поддержку либералов и яростные возражения крепостников.
Проект реформы, составленный Редакционными комиссиями к августу 1859 г.101, существенно отличался от предложенного губернскими комитетами в смысле увеличения земельных наделов и уменьшения повинностей. Впоследствии он претерпел ряд изменений сообразно с заключениями вызванных для его обсуждения в столицу депутатов от губернских комитетов: два члена из каждой губернии, один от большинства и один от меньшинства.
Согласно утвержденной царем 11 августа 1859 г. инструкции было предложено 15 августа представителям 21 губернского комитета или, как их называли «депутатам первого призыва», собраться в Петербург для того, чтобы принять участие в совещаниях по крестьянскому вопросу, как это было обещано лично, в нескольких местах, государем. Съехалось всего 36 человек, из которых 9 представляли мнение меньшинства в комитетах, а 27 человек выражали взгляды большинства, т. е. из крепостнической партии.
Зная, с какими намерениями съехалось в Петербург большинство депутатов, 25 августа на первом же общем собрании Ростовцев зачитал им высочайше данную ему инструкцию, по которой депутаты получили название «членов, избранных губернскими комитетами». Инструкция определяла их обязанности, что вызвало сильное неудовольствие депутатов. Даже после 4 сентября, где при приеме депутатов Александр II лично подтвердил свою волю о недопустимости обсуждения ими крестьянского положения по существу, депутаты, получив возможность находиться в столице до 10 октября, повсюду возводили разнообразные обвинения на Редакционные комиссии. Больше всего они старались оклеветать сторонников освобождения крестьян и особенно Ростовцева. Являясь человеком прямым, не привыкшим к интригам, Ростовцев близко к сердцу принял нападки депутатов, склонявших его имя по всему Петербургу.