Александр II и его время: Кн. 2

Толмачев Евгений Петрович

Глухие стоны изувеченных и крики их о помощи производили раздирающее душу впечатление. Главная гауптвахта находилась прямо под залом, в котором в этот день предполагался в 6 часов вечера царский семейный обеденный стол с участием князя Болгарского и отца его принца Александра Гессенского⁸². Обед случайно был отложен до половины седьмого. Вследствие взрыва обвалился почти весь пол солдатской караульной комнаты и некоторая часть потолка.

Как показало расследование, динамит был сосредоточен в комнате подвального этажа, где жили четыре человека: престарелый вахтер, находившийся во дворце уже 15 лет, и три плотника. Вахтер и два плотника оказались налицо и арестованы. Они заявили, что ничего

не знают. Когда произошел взрыв, их не было в комнате, ибо они ходили обедать. Третьего плотника не нашли. Где он, неизвестно⁸³. Это был Степан Николаевич Халтурин⁸⁴, 24 лет от роду. По заданию народовольцев он поступил для работы во дворец всего два месяца тому назад под именем Степана Батышкова.

Ежедневно вместе с инструментом он проносил во дворец некоторое количество динамита, который прятал в куче мусора. Накопив таким образом около трех пудов динамита, он провел к нему длинный фитиль. Взрыв произвел на правительство и общественность ошеломляющее действие.

Мельхиор де Вогюэ, находившийся тогда при французском посольстве, в захватывающих словах так изобразил общую панику: «Пережившие эти дни могут засвидетельствовать, что нет слов для описания ужаса и растерянности всех слоев общества. Говорили, что 19 февраля в годовщину отмены крепостного права будут совершены взрывы в разных частях города; указывали и улицы, где эти взрывы произойдут; местные семьи меняли квартиры, другие уезжали из города. Полиция, сознавая свою беспомощность, теряла голову; государственный аппарат действовал лишь рефлекторно; общество чувствовало это, жаждало новой организации власти, ожидало спасителя»⁸⁵.

Верховная распорядительная комиссия.

Лорис-Меликов

12 февраля 1880 г. указом Александра II учреждена «Верховная распорядительная комиссия». Во главе ее с правами диктатора был поставлен генерал-адъютант граф М. Т. Лорис-Меликов. Имя его было хорошо известно России. Герой Кавказа и в особенности минувшей русско-турецкой войны, он с бранного поля был призван к деятельности административной. Уничтожение Ветлянской чумы в низовьях Волги (от Астрахани до Царицына) было первым его гражданским делом, которое показало, что он может быть героем и на административном поприще.

При этом произошел случай, который оставил в то время глубокое впечатление. Граф Лорис-Меликов воспользовался только малою частью данного ему кредита, а большую часть возвратил обратно в государственное казначейство, не израсходовав на сомнительные нужды и не раздав чиновникам⁸⁶. В ту эпоху не были приучены к такому обращению с суммами государственного казначейства, а потому этот случай, весьма естественный при нормальном порядке, привлек графу массу симпатий.

Этот умный, энергичный и честолюбивый человек, назначенный затем харьковским генерал-губернатором, завоевал популярность среди либеральной части общества как вдумчивый администратор. Каждый видел в нем человека, который способен много дать и многое сделать.

Лорис-Меликов мягкостью обращения, доступностью и доверием, оказанным им всем слоям общества, заслужил такую популярность, какой достигали дотоле немногие.

Его карьера государственного человека напоминала собою эпоху Меншикова, Потемкина, Сперанского и других.

По мысли, которая была предложена цесаревичем Александром⁸⁷, и по указу 12 февраля на Лорис-Меликова возлагалась задача главным образом репрессивная, ни о каком участии сердца в этой диктатуре тогда не упоминалось. В указе говорилось, что учреждение Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия и назначение графа Лорис-Меликова главным начальником вызвано «твердым решением» государя «положить Предел беспрерывно повторяющимся в последнее время покушениям дерзких злоумышленников поколебать в России государственный и общественный порядок»⁸⁸.

Уже 15 февраля Михаил Тариелович в «Правительственном вестнике» опубликовал обращение «К жителям столицы», в котором объяснял, что с твердостью стремясь к искоренению преступников, он в то же время желает «успокоить и оградить законные интересы здравомыслящей части общества...». «На поддержку общества, — утверждал он там же, — смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни, от перерыва которого наиболее страдают интересы самого общества»⁸⁹.

Это обращение вызвало восторг либералов, которые называли диктатуру Лорис-Меликова «диктатурой ума и сердца», одобряли его девиз: «Сила не в силе, сила в любви». Тем не менее революционеры по-своему оценили сущность этой диктатуры. Н. К. Михайловский⁹⁰ назвал ее «диктатурой лисьего хвоста и волчьей пасти».

Хотя народовольцы отслеживали каждый шаг императора, 19 февраля 1880 г. вся верноподданная Россия торжественно отметила 25-летний юбилей его царствования. Уже на следующий день последовал новый удар, который народовольцы считали преждевременным.

На оживленной Большой Морской на Лорис-Меликова было совершено покушение. В него стрелял давно находившийся под надзором полиции молодой еврей из Слуцка И. О. Млодецкий⁹¹. К счастью, он промахнулся. Пуля засела в меху шубы графа. Лорис-Меликов не дал покушавшемуся выстрелить вторично, схватил его за горло и с величайшим спокойствием передал его подоспевшим городовым. Затем невозмутимо продолжил свою прогулку.

Несмотря на трогательное заступничество Всеволода Гаршина, Млодецкого приговорили к смертной казни через повешение и через 40 часов после совершения преступления, в присутствии тысячной толпы он был казнен. Александр II в этот день кратко записал в своей памятной книге: «Млодецкий повеш[ен] в 11 ч. на Семен[овском] плацу — все в поряд[ке]»⁹².

Впервые за полвека в Санкт-Петербурге казнь совершилась принародно. Она как бы наглядно показывала необходимость противопоставить фанатизму революционеров непреклонность и всемогущество диктатора.

Консерваторы потирали руки, видя в диктатуре возвращение к традициям сильной власти. Первые действия Лорис-Меликова были направлены к объединению сил в целях более сосредоточенной борьбы с революционерами: координация действий жандармских, полицейских и судебных органов, организация оперативного рассмотрения дел по государственным преступлениям, пересмотр вопросов об административной ссылке и полицейском надзоре, прекращение необоснованных арестов и обысков. 3 марта последовал указ о временном подчинении III Отделения Лорис-Меликову⁹³.

Репрессии при этом «обновителе России» не уменьшались, а только упорядочивались, ибо он стремился сделать их разумными и строго направленными к одной цели. Программа Лорис-Меликова, получившая название «новых веяний», содержала наряду с репрессивными мерами систему реформ, направленных на облегчение материального положения населения. В своей деятельности он делал все возможное, чтобы завоевать доверие всех слоев общества. В интересах дворянства стремился расширить права земств. Для улучшения жизни городских слоев пытался развивать органы самоуправления. Идя навстречу интеллигенции, облегчил правила печати, значительно ослабил цензурный гнет, хотя свобода слова не входила в его программу, он заменял ее «разумным руководством». Изменилась правительственная политика по университетскому вопросу.