Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи

Коллектив авторов

Для размещения СКБ на заводе-706 было выделено 2,5 этажа в главном корпусе и большой пролет в заводском корпусе для организации опытного цеха.

Основными разрабатывающими подразделениями были проектноконструкторский отдел (ПКО), лабораторный отдел, группа самонаводящихся акустических торпед.

Общая численность СКБ на конец 1943 года составляла 375 чел, в том числе эвакуированных из Ленинграда 122 чел. Начальником ПКО был назначен А.С. Одинцов, начальником лабораторного отдела В.Н. Третьяков (в будущем – заместитель министра судостроительной промышленности), его заместителем – Н.Н. Остряков.

Группу самонаводящихся акустических торпед (САТ) возглавил В.Д. Чижов (впоследствии директор КБ-l), в состав группы входили Ф.С. Сметанников, Ф.В. Лукин и другие высококвалифицированные специалисты.

Первые годы войны на море выявили ряд серьезных недостатков систем типа «Мина-7». Боевые действия выявили слабую пригодность схем ПУС эсминцев и крейсеров для работы, оказавшейся главной, – обстрелов береговых ненаблюдаемых впрямую целей. Уже к концу 1942 года

был разработан прибор, «значительно повысивший эффективность стрельбы по берегу с использованием вспомогательной точки наводки». Далее последовала коренная модернизация ПУС «Мина-7», в результате которой точность наводки орудий была существенно повышена. Но методы решения задач и состав основных приборов нового ПУС «Мина-30» практически не отличались от ПУС «Мина-7», поэтому еще одной из первых задач, поставленных перед СКБ в 1942 г., была задача проведения коренной модернизации системы ПУС «Мина-30». Она была проведена в течение 1943 года под руководством З.Ш. Либуркина.

В 1943 году была наконец испытана на Северном флоте, а в следующем году и принята на вооружение система МПУАЗО «Союз» для эсминцев.

В Свердловске в объединенном НИИ-10 были развернуты новые работы по гироскопии. В их результате к концу войны был создан силовой гироазимутгоризонт, ставший основным прибором корабельной артиллерийской гироскопии. В июле 1942 года в СКБ в Москву была переведена группа работников НИИ-10 по гироскопической тематике во главе с Н.Н. Остряковым и В.И. Кузнецовым, а также инженеры-экспериментаторы Е.К Беляков и Ф.В. Лукин. Новым директором восстанавливаемого НИИ-10 стал В.Д. Калмыков. Под его энергичным руководством уже в 1943 году институт полностью восстановился и получил новые задания на разработку систем, непосредственно необходимых фронту.

Наиболее важными разработками СКБ для нужд Красной Армии, выполненными в 1942–1943 гг. и успешно эксплуатировавшимися в воинских частях, были:

– гироскопический прицел для танковой пушки «Таран»;

– автоматический прицел «КЛК-42» для 85-мм зенитной пушки.

В процессе разработки системы «Таран» была выявлена необходимость коренной переработки электропривода башни танка Т-34, поскольку она не обеспечивала ни точности, ни плавности наводки башни.

Разработанный специалистами СКБ новый силовой электропривод башни с применением специального контактного следящего привода обеспечил точную наводку пушки и ее плавность во всем диапазоне изменения скорости наводки (от 00 до 80/сек.) и значительную максимальную скорость (около 180/сек.) переброски пушки с цели на цель. Система «Таран» была принята заказчиком, и ее изготовление для нужд фронта было поручено заводу 706 НКСП.

Опыт войны показал, что, для быстрой выработки упрежденных координат целей и на трубку каждому зенитному орудию среднекалиберной зенитной артиллерии, непосредственно сопровождающей войска, необходим свой прибор. После обращения ГАУ КА в октябре 1942 г. СКБ приступило к разработке отечественного автоматического прицела «КЛК-42», хотя было известно, что попытки иностранных фирм, например фирмы «Шкода», окончились неудачей. При проектировании прицела КЛК-42 авторы предложили и реализовали новый по тем временам метод определения упрежденных координат цели по ее угловым скоростям, и в течение 6 месяцев автоматический прицел был разработан, изготовлено 4 опытных образца, а летом 1943 г. были проведены его полигонные испытания в г. Костереве (Украина).

Продолжились работы по неконтактным взрывателям. В начале 1943 г. специалистами СКБ в инициативном порядке под руководством ведущего конструктора В.Д. Чижова был разработан и испытан в морских условиях макет комбинированной индукционно-акустической донной мины. На основании результатов испытаний нарком судостроительной промышленности И.И. Носенко и нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов совместным приказом от 2 февраля 1943 г. возложили на СКБ разработку и изготовление опытных образцов мины «ИА», объявив этот заказ «фронтовым». В целях ускорения разработки и проведения морских испытаний группа специалистов СКБ была командирована в г. Баку, где, собственно, и была разработана мина «ИА», и изготовлено 5 опытных образцов, полностью удовлетворяющих требованиям Минно-торпедного управления ВМФ. При прохождении над миной кораблей, в том числе размагниченных и даже деревянных, но с неразмагниченным двигателем, от акустических колебаний, излучаемых кораблем, срабатывал акустический канал, а от магнитного поля корабля срабатывал индукционный канал и замыкал цепь запала. Мины «ИА» весом 500 или 1000 кг (отличавшихся только зарядной камерой, содержащей 330–700 кг взрывчатого вещества соответственно), спускались на парашюте с самолета, устанавливались с торпедных катеров, или с подводных лодок, причем «ИА-1000» можно было устанавливать непосредственно из их торпедных аппаратов.

Среди всего этого множества задач самым главным для судьбы А.И. Шокина оставалось обеспечение частей ПВО приборами управления зенитным огнем. Поначалу ими по прежнему оставались системы «Прожзвук» – распоряжение ГКО № 131 от 13 июля 1941 г. было посвящено производству звукоулавливателей «Прожзвук-4» и «Прожзвук-6». Когда через месяц после начала войны начались мощные воздушные налеты на Москву, потребовались серьезные меры по укреплению противовоздушной обороны и столицы, и других городов. Для вновь разворачиваемых, да и многих действующих артиллерийских зенитных дивизионов в больших количествах требовались ПУАЗО-3. Чтобы выполнить эти срочные заказы, А.И. пришлось лично заниматься на московских заводах главка проблемой резкого увеличения

выхода готовой продукции по ПУАЗО-3 [175] . Большая часть их выпуска в июле-августе 1941 года шла на усиление зенитных частей Московской зоны ПВО. Сюда были стянуты едва ли не все лучшие на тот период истребители, имевшиеся у Красной Армии. Были установлены и радиолокационные станции дальнего обнаружения самолетов. В целом «бригады специалистов в воинских частях зенитной артиллерии фронтов: Южного, Северо-Кавказского, Сталинградского, 1, 2, 3-го и 4-го Украинских, Западного и Волховского, а также в районе ПВО городов Москвы и Горького оказали техническую помощь командному и личному составу более тысячи пятисот батарей зенитной артиллерии, имевших на вооружении приборы ПУАЗО-З, ПУАЗО-4». Одновременно решались задачи совершенствования ПУАЗО-3, особенно в части сокращения обслуживающего расчета и снижения массы. Не менее (а может быть, и более) важной была модернизация приборов для работы по более скоростным самолетам, т. е. по изменению баллистики приборов. Для автоматизации процесса решения задачи и сокращения расчета ПУАЗО в НИИ-10 была поставлена разработка векторно-электрического ПУАЗО (ВЭ-ПУАЗО), решающая схема которого была впервые собрана на электрических элементах. В 1942 году первый такой прибор был установлен на батарее у железнодорожного моста через реку Оку у Голутвина. Командование ПВО высоко оценило работу прибора и настояло на его срочном серийном изготовлении. Несколько позже был создан прибор ВЭПУАЗО-2, который работал с только что появившимися наземными радиолокационными станциями «Пегматит». Первая партия этих приборов была выпущена в начале 1944 года под названием «Малахит» и успела поработать в зенитных батареях, отбивая налеты фашистской авиации. За разработку обоих приборов были присуждены две Сталинские премии.

175

Несмотря на все усилия, ПУАЗО не хватало, и в первую очередь ими оснащалась территориальная ПВО, а в войсках и в 1943 году оставалось свыше 40 зенитных батарей без ПУАЗО.

Информация, поступавшая со всех фронтов мировой войны, говорила о том, что мощнейшим средством ведения военных действий стала быстро совершенствующаяся радиолокация, что ей и другим электронным устройствам отводится все большее место в разработках систем вооружения.

Когда в июле 1940 года немцы начали массированную воздушную войну против Великобритании, сосредоточив для этого 2500 бомбардировщиков и истребителей, то ВВС Великобритании смогли противопоставить этой воздушной армаде только 900 истребителей, но зато уже обладали возможностью наводить их на германские самолеты по данным радиолокационного наблюдения. Потери немцев росли с каждым днем, и к концу октября 1940 года «люфтваффе» вынуждены были отступить. В мае 1941 г. в Атлантике прошла многодневная охота английского флота за немецким линкором «Бисмарк», в которой обеими сторонами активно использовалась корабельная радиолокация, а со стороны англичан применялись еще и самолеты-торпедоносцы с бортовыми РЛС. В результате «Бисмарк» был потоплен. Так, едва успев появиться, радиолокация почти сразу перешла от ранней стадии к периоду зрелости.

В нашей стране работы по радиообнаружению самолетов для ВНОС были начаты Управлением ПВО РККА в 1933 г. В 1940 году под наименованием РУС-1 (радиоулавливатель самолетов – первый) была принята на вооружение для охраны воздушного пространства государственной границы аппаратура «Ревень», работавшая по наблюдению биений сигнала при пересечении самолетом поля между антеннами передатчика и приемника. Заказчиком выступал Научно-испытательный и исследовательский институт связи РККА (НИИИС РККА).

Другим направлением работ по радиообнаружению самолетов стало оснащение зенитной артиллерии. Занималось им Главное артиллерийское управление (ГАУ), и первоначально речь шла о наведении радиоаппаратурой прожекторов по аналогии с системой «Прожзвук». Усилиями Центральной радиолаборатории Главэспрома в Ленинграде удалось в январе 1934 года провести первый успешный эксперимент по обнаружению гидросамолета, осуществлявшего взлет и посадку у побережья Финского залива.

В дальнейшем к этим работам был привлечен ЛЭФИ, который, как было описано выше, в 1935 году был передан в Главэспром НКТП и преобразован в НИИ № 9, где самым перспективным направлением стало считаться сбивать самолеты противника воздействием мощного непрерывного СВЧ-излучения. Достичь же реального результата по оказавшейся куда более полезной задаче тематического плана, то есть создать надежную трехкоординатную станцию орудийной наводки, институту не удалось. М.А. Бонч-Бруевич, хорошо знавший работу радистов-«слухачей» времен Первой мировой войны, считал, что наиболее перспективной является акустическая индикация принимаемых сигналов, почему в НИИ-9 и было отдано решительное предпочтение технике непрерывного излучения. Действительно, способность радистов «выуживать» нужные сигналы из невероятной какофонии звуков – смеси сигналов многих станций, образовывавшейся из-за недостаточной селективности приемников того времени, поражала воображение. Работа НИИ была направлена на создание радиопеленгаторов взамен акустических пеленгаторов системы «Прожзвук». Особенно прельщало внешнее сходство этих систем, так что операторам даже не пришлось бы переучиваться. Хотя ранее сам же А.М. Бонч-Бруевич проводил измерения границ облаков импульсным методом, но вовремя преодолеть инерцию стереотипных решений и прейти на энергетически более выгодный импульсный режим не сумел.