Александр Лукашенко. Контуры белорусской модели

Медведев Рой Александрович

По подсчетам экспертов, ущерб, нанесенный республике, составлял более 230 млрд долларов в сопоставимых ценах и кур­сах валют. Лишь ничтожная часть этого ущерба была возмещена Белоруссии и ее народу в 1986-1991 гг., т.е. до распада СССР Но кто должен был взять на себя оставшуюся часть работы по нор­мализации экологической обстановки и здоровья людей?

И думал ли об этом Станислав Шушкевич, когда, не являясь даже президентом своей страны и не имея надлежащих полно­мочий, подписывал Беловежские соглашения? В период с 1991 по 2008 г. Беларуси пришлось израсходовать на ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы несколько десятков миллиардов долларов. Республика приняла Государственную программу соответствующих работ на 2006-2015 гг., которая успешно выполняется. Подобного рода программ нет ни в пострадавшей от этой аварии России, ни в Украине. У Александра Лукашенко есть все основания заявлять, что только Беларусь

предметно занимается ликвидацией ее последствий.

Катастрофа на Чернобыльской АЭС имеет для Республики Беларусь и для всего мира не только финансовое, но и другие измерения. Известный белорусский экономист и политолог Юрий Шевцов пишет в книге «Объединенная нация»: «Чернобыльский вызов породил множество проблем, но основ­ной из них является, вероятно, то, что часть белорусов приобре­ла специфичный набор навыков выживания на пораженной радиацией территории и своеобразный духовный опыт, связан­ный с чернобыльским фактором в индивидуальной и коллектив­ной памяти. С белорусами уже случилось то, что маячит перед всем человечеством: экологическая катастрофа изменила саму среду обитания нации и привела к необратимым последствиям для соматической природы целого народа. Духовная же культура белорусов стала во многом определяться характером осмысле­ния произошедшей и продолжающейся катастрофы. Чернобыльская ситуация требует глобальной активности. Она требует поиска средств к ее преодолению вне Беларуси, в наибо­лее развитых странах, что, в свою очередь, порождает необходи­мость для белорусов поиска языка для эффективного диалога с другими культурами. Чернобыльская катастрофа дала белорус­ской культуре моральное обоснование для самостоятельного существования и право оценивать степень моральности иных культур, особенно культур развитых стран». Юрий Шевцов сравнивает изменения в белорусском национальном сознании после Чернобыля с теми, что происходили в национальном соз­нании евреев после холокоста. Белорусы - это также народ Катастрофы. «Конечно, - замечает он, - чернобыльская пробле­ма не воспринимается человечеством с такой же отзывчивостью, как холокост. Но в отличие от холокоста чернобыльская ката­строфа никуда не исчезла и не ушла в историю. Негативное воз­действие радиации на людей продолжается и требует усилий по ликвидации последствий аварии. Усилий дорогостоящих, кото­рые, увы, еще только впереди».

За период с 1996 по 2008 г., т.е. за 12 лет, белорусское госу­дарство израсходовало на преодоление последствий катастрофы более 20 млрд долларов, и еще столько же поступило на эти цели из внебюджетных и иных источников. Приходила помощь и из- за рубежа, но она была, к сожалению, просто мизерной. Не осо­бенно щедрой оказалась поддержка в оплате по чернобыльским счетам и от союзной России. (Более того, совсем недавно при оформлении двухмиллиардного кредита, который та решила выделить Беларуси в связи с мировым экономическим кризисом, министр финансов России Алексей Кудрин задержал выделение четвертой части этого кредита, сославшись на «возможную неплатежеспособность» Республики в ближайшие 2-3 года. Те комментарии, которые счел нужным сделать к этому оскорби­тельному заявлению российского министра президент Беларуси Александр Лукашенко, были, как известно, весьма резкими, но вполне уместными.)

Возможно, однако, что именно чернобыльская катастрофа парадоксальным образом уберегла Беларусь от другой катастро­фы, от которой судьба не укрыла ни Россию, ни Украину: в ней не было в 1991-1993 гт. той «либерально-демократической революции», почти полностью разрушившей крупнейшие про­изводственные комплексы России - Уралмаш, ЗИЛ, Челябинский тракторный, «Красное Сормово», Кировский завод, Челябинский металлургический, АЗЛК, «Красный проле­тарий», Балтийский завод, Россельмаш, а также десятки других знаменитых предприятий тяжелой, легкой и химической про­мышленности, список которых мог бы занять несколько стра­ниц. Та мощная и алчная команда западных экспертов-монета- ристов, МВФ и Всемирного банка, которая уже завершила к началу 1991 г. проведение «шоковой терапии» в Польше и пред­ложила свои услуги Борису Ельцину, обошла своим вниманием

Минск и не сочла Беларусь достаточно «перспективной» для своих радикальных приватизаторских реформ. Ее крупные заво­ды и гиганты индустрии не были проданы за бесценок разного рода темным дельцам, в ней не проводилось никаких ваучерных приватизаций и залоговых аукционов, а потому и не появилось никаких олигархов, сохранилась централизованная плановая экономика.

Ссылаясь на это печальное для них обстоятельство, многие из западных «экспертов» называют Беларусь не только «послед­ней диктатурой в Европе», но и «заповедником советского обра­за жизни» или «заповедником социализма». Не буду спорить по этому поводу с людьми, которые и Китай называли еше недавно одним из «последних островков социализма в современном мире». На мой взгляд, для нашего западного соседа и союзника подошло бы другое наименование - «Белорусская крепость». Ибо это небольшая, но уверенная в своей правоте страна, кото­рую еще недавно атаковали со всех сторон (в том числе, к сожа­лению, и из России) ее недоброжелатели. Но это и очень госте­приимная страна, ворота которой открыты со всех сторон для ее друзей. На сегодня Беларусь - самое прочное и предсказуемое государство на всем постсоветском пространстве, в том числе и по своему экономическому фундаменту. Мировой экономиче­ский кризис, начавшийся осенью 2008 г. и продолжающийся до сих пор, создал немало трудностей для белорусской экономики, но не остановил ее развития, как это произошло во многих стра­нах Европы. Немалая заслуга в этом принадлежит бессменному «коменданту Белорусской крепости», президенту Республики Александру Григорьевичу Лукашенко.

Глава первая Белорусская экономическая модель

Трудности и проблемы первой пятилетки

Экономика и социальная сфера Беларуси развиваются на основе государственных пятилетних планов, утверждаемых Всебелорусским народным собранием, первое из которых состоя­лось в Минске 19-20 октября 1996 г. Оно одобрило основные положения Программы социально-экономического развития страны на период 1996-2000 гг. Эта Программа была в основном выполнена, хотя и не без разного рода трудностей и проблем.

Оппоненты Александра Лукашенко много говорят и пишут

об очень низком якобы уровне жизни населения Республики. При этом в качестве объектов сравнения выбираются не Украина или Россия и даже не соседние Литва и Латвия, а Германия или Франция. Однако такие сравнения неправомер­ны. Мы должны сравнивать Беларусь 2009 г. с ней же» какой она была в 1999 или в 1989 г., а также со странами СНГ, возникши­ми в одно и то же время и от одного корня.

В составе Советского Союза Белоруссия не без оснований считалась одной из наиболее развитых в экономическом отно­шении республик и занимала второе место после Российской Федерации как по уровню ВВП на душу населения, так и по показателям уровня жизни. Третье место занимала Украина, не намного уступая России и Белоруссии. Казахстан относился к числу дотационных республик и был обычно на шестом или седьмом месте в таблицах, характеризующих уровни развития экономик. По данным экономистов, в 1990 г. (в долларовых ценах 1985 г.) валовой внутренний продукт (ВВП) составлял в расчете на душу населения:

Российская Федерация - 5,87 тыс. долл.,

Белоруссия - 5,7 тыс. долл.,

Украина - 4,64 тыс. долл.,

Казахстан - 3,43 тыс. долл.

Средний годовой уровень ВВП по СССР был тогда равен почти 5 тыс. долл., что соответствовало уровням таких стран, как Мексика, Венгрия, Чехословакия. До уровней же в странах развитого капитализма Советскому Союзу было еще далеко: в Великобритании он составлял 12,7 тыс. долл., во Франции - 13,2 тыс., в Японии - 14,7 тыс., в США - 18,3 тыс.¹ Единый бюд­жет и общая система заработных плат для рабочих и служащих в СССР позволяли нивелировать (хотя и не полностью) различия в уровне жизни населения разных республик. Эти различия были поэтому не столь велики, как различия в уровне ВВП, но все же значительны. В союзных республиках годовое потребле­ние в расчете на душу населения характеризовалось в 1990 г. следующими числами:

Российская Федерация - 3,22 тыс. долл.,

Белоруссия - 3,01 тыс. долл.,

Украина - 2,78 тыс. долл.,

Казахстан - 2,61 тыс. долл.

Средний уровень душевого потребления в СССР был на 30% ниже, чем в Мексике, Венгрии или Чехословакии, и в несколько раз меньше, чем в крупных западных странах: например, в США он составлял 12,4 тыс. долл. и был выше, чем в СССР, в 4,5 раза.

Распад Советского Союза привел к упадку экономик всех бывших его республик, который, однако, был неодинаков. При сопоставлении с 1991 г. ВВП стран СНГ в 1995 г. можно пред­ставить в процентах следующим образом:

Казахстан - 69%,

Беларусь - 66,1%,

Российская Федерация - 65,4%,

Украина - 52%.

Разумеется, упадок в производстве сопровождался сильным снижением уровня жизни населения. По официальным данным, его реальные денежные доходы в 1995 г. составляли в процентах к 1991 г.:

Беларусь - 64%,

Российская Федерация - 59%,Украина - 35%,

Казахстан - 12%.

В середине 1990-х гг. население стран СНГ испытывало колоссальные трудности, общая картина его состояния была очень тяжелой, так как эти государства находились в режиме выживания. Позитивный перелом наметился к 1998 г. только в Беларуси и Узбекистане, но и их экономика не избежала влия­ния финансового кризиса (дефолта) 1998 г. в Российской Федерации. В 1999 г. объем ВВП сравниваемых стран Содружества в сопоставлении с 1991 г. был следующим: Беларусь - 84,8%,