Александра и Курт Сеит
Шрифт:
Шура вспыхнула, причем больше даже не из-за слов Ивашкова о Сеите – какая ей разница, что кто-то о нем думает! То, что он узнал ее сердечную тайну – вот что ее испугало и возмутило. Она так строго себя держала, так контролировала свои жесты и выражение лица! Никто кроме Тани ничего не заметил, даже Валентина.
Как же ему удалось догадаться? И как он посмел с ней об этом заговорить?! А она еще так расчувствовалась, ладанку ему подарила!
– Не понимаю, о чем вы, – ледяным тоном сказала она и выразительно посмотрела на дверь. – Прошу прощения, но я уже говорила, что спешу.
Ивашков молча поклонился и вышел. Через минуту послышался
Шура выглянула в окно, провожая его взглядом. Она ощущала странную смесь вины и раздражения. Ладно, уехал, и бог с ним, она ему на самом деле желала лишь хорошего. Но все же радовалась, что его не будет поблизости.
Отец вернулся через пару часов чрезвычайно довольный. Надежда Васильевна Богаевская наконец-то вернулась в Петроград и подтвердила данное в письмах обещание принять у себя племянниц на то время, пока Юлиан Матвеевич будет в клинике.
После обеда приехала и Валентина. Услышав новость, она тут же помчалась переодеваться в самый элегантный из своих туалетов, предназначенных для визитов, и вечером они все трое уже сидели в гостиной Надежды Васильевны. Та встретила их весьма любезно и пожелала, чтобы они все называли ее Надин – так звали ее не только лучшие друзья, но и все светские люди Петрограда.
Дом Богаевских произвел на Шуру сильное впечатление. Она вроде бы привыкла и к большим домам, и к дорогим вещам, и к самой различной обстановке – богатой, модной, подобранной с большим вкусом. Но так случилось, что она никогда прежде не видела по-настоящему аристократических домов и не знала, что такое подлинный аристократизм.
У тетушки Надин было так невероятно уютно, как, казалось бы, просто не могло быть в доме, полном дорогих вещей. Но эти роскошные вещи были так приспособлены для служения людям, так все стояло и лежало на своих местах, что Шура впервые поняла – вот таким и должно быть богатство, идеально удобным и незаметным.
Аристократическая роскошь – это когда все искусно устроено для удобства, уюта, а не напоказ. Кресла словно сами протягивают вам подлокотники, приглашая в свои уютные объятия, мягкие ковры приглушают лишние шумы, столовое серебро не сверкает, как на купеческих столах, а наоборот, выглядит потемневшим от времени, чтобы не смущать гостей, и только белоснежные скатерти и салфетки демонстративно подчеркивают, какая здесь чистота и порядок.
Сама Надин Богаевская была такой же, как ее дом, – изящной, роскошной и невероятно обаятельной. При встрече она протянула Юлиану Матвеевичу руку с такой приветливой улыбкой, окинула племянниц таким нежным взглядом, что даже вечно смущающаяся Шура почувствовала себя желанной гостьей.
Да, тетушка Надин сразу же произвела на нее неизгладимое впечатление. Да и на Валентину тоже, как бы та ни изображала светскую бесстрастность. И дальнейшее знакомство это впечатление только усилило.
– Увы, сейчас не лучшее время, – щебетала Надин, поправляя перед зеркалом изящную розовую шляпку. – Придворные балы не проводятся, да и обычных балов и праздников стало совсем мало. Что поделать, война, приходится терпеть лишения. Государь в целях экономии отменил даже рождественскую елку, и нам пришлось верноподданнически следовать его примеру. Так скучно стало в Петрограде. Одна радость осталась – концерты в госпиталях. На них собирается самая изысканная публика, нередко приезжают даже Государь с Государыней и Великие княжны.
Валентина и Шура только кивали, глядя на тетушку во все глаза. Надежда Васильевна была совсем не похожа на их мать – свою сестру – вполне обычную, приятную женщину, еще сохранившую определенную привлекательность и моложавость, но в общем-то выглядевшую на свои сорок лет.
Екатерина Васильевна Верженская всегда тщательно одевалась, стягивала корсетом погрузневшую, но все еще статную фигуру и на фоне своих ровесниц смотрелась хоть куда, получше многих. Но рядом с Надин она бы выглядела в лучшем случае как тетушка рядом с молодой племянницей. Шура даже мысленно порадовалась, что мама не смогла приехать – вряд ли ее бы порадовала встреча со старшей сестрой.
Сколько лет было Надин Богаевской? В Петрограде об этом не знал никто, включая ее мужа. Высокая, стройная, легкая, без единой морщинки на бело-розовом лице, с тонкой девичьей талией, облаченная в разлетающиеся розовые шелка, она казалась такой непостижимо молодой, что злые языки прозвали ее «графиней Батори» и почти на полном серьезе распространяли слухи, что она принимает ванны из крови.
Но слухи слухами, а что Надин действительно не меняется, можно было увидеть невооруженным глазом. Шура помнила тетушку только по фотографиям десятилетней давности, но узнала сразу же. Тот же нежный овал лица, те же темные волосы, ровные белоснежные зубы, изогнутые в кокетливо-благосклонной улыбке красивые губы. Не зря знакомые утверждали, что ее дочь от первого брака с графом Келлером выглядит рядом с ней как старшая сестра.
Впрочем, Надежда Васильевна уже давно позаботилась о том, чтобы такое сравнение можно было провести как можно реже. Она выдала дочь замуж за дипломата и с облегчением вздохнула, когда главное свидетельство ее возраста уехало за границу. Обществу она предпочитала демонстрировать своих сыновей от второго брака с начальником штаба походного атамана всех казачьих войск Великого князя Бориса Владимировича, генералом Богаевским, поскольку они были еще маленькими, а следовательно, вполне приличествующими такой молодой даме.
– Надин Богаевская – это образец, на который надо ориентироваться, – Таня сказала это таким серьезным тоном, что Шура не сразу заметила, что она насмешливо улыбается. – Хотя, боюсь, у меня не хватит сил, здоровья, а главное – актерского таланта, чтобы выглядеть как она.
– Я не совсем тебя понимаю…
Таня изящно пожала плечами.
– Шурочка, ты слишком добрая и, к сожалению, слишком ненаблюдательная. Присматривайся к людям повнимательнее. Неужели ты не замечаешь, какие у Надин искусственные движения? Уверена, она походку, жесты, улыбку, смех и все остальное годами репетировала, да и сейчас каждый день повторяет перед зеркалом.
– Но лицо ведь у нее от этого моложе не сделается.
– Да, лицо она сохраняет при помощи специальных массажей, притираний и особых лекарств, не всегда законных. Не удивлюсь, если она и мышьяк понемногу принимает – для сохранения белизны кожи.
Таня улыбнулась ее испуганному взгляду и снисходительно пояснила:
– За кулисами и не такое узнаешь. Актрисы, Шурочка, своей красотой на жизнь зарабатывают. Одного таланта мало, публика любит молодых и красивых. Ушла молодость – приходится прощаться со сценой. Кстати, обрати внимание на наряды Надин. Розовый – самый выигрышный цвет для увядающей женщины. Он добавляет свежести. Когда я начну стареть, я тоже буду носить только розовое.