Александра
Шрифт:
— Добро пожаловать Барлас-нойон. — Он усмехнулся.
— Ханша Александра ошиблась. Я не нойон. Я тысячник.
— Я не ошиблась, Барлас. Здесь ты быстро станешь нойоном. А я тебе помогу.
С тысячей воинов пришёл и обоз. Не большой. Как мне пояснил сопровождавший калмыков один из людей Хлыстова, посольский, Калмыки вообще вышли без обоза, так как везти свои семьи неизвестно куда, никто не собирался. Нужно было сначала всё разведать и узнать. Но по пути следования Барлас не стал избегать стычек с ногаями и другими татарами. Особенно если нападали на кочевья неожиданно. Так тысячей Барласа,
— Смотри ханша вон та, дочь одного ногайского мурзы. Её выдавали замуж за сына другого ногайского бия. У них была свадьба, когда мы пришли. Свадьба была очень весёлой. Я убил всю её семью, её жениха и родителей жениха. И первая брачная ночь у неё была со мной. Я не стал её убивать. Красивая она. Решил сделать её своей женой.
Глядя на трех девушек, стоявших на коленях рядом с арбой, на которой их привезли подумала, что довольно жёстко, обошёлся Бурлас с родителями своих жён.
— Женой? Не наложницей?
— Женой. Обряд проведу позже. Я всех их трёх решил взять в жёны.
— А дома у тебя есть жёны?
— Есть. Две жены. Они мне двух сыновей родили и трёх дочерей.
Я усмехнулась, покачала головой.
— А справишься, Бурлас, с пятью жёнами?
— Справлюсь. Я, ханша, сильный мужчина. Мне много надо жён, которые мне родят много детей. Это хорошо. Чем больше род, тем он сильнее. А земли здесь много под пастбища.
— Много, Бурлас. Возьмёшь столько, сколько сможешь взять. Вот только нынешние хозяева этих земель будут против. Но мы их сумеем убедить, что лучше отдать по хорошему, так как они всё равно их отдадут, только по плохому. Так ведь, Бурлас-нойон?
— Так, ханша Александра. Мы за этим и пришли.
— Скоро крымчаки двинуться в поход. Я точно это знаю. Султан турок дал Дивлет-Гераю 10 тысяч своего войска. Сипахи, это тяжёлая конница, янычары и пушки.
— У нас нет пушек, ханша. Но я знаю, что это такое. Мы с ханьцами когда воевали, то у них были пушки.
— Пушки есть у меня. Самые лучшие пушки. Лучше, чем у осман. Более скорострельные. И стреляют не каменными ядрами, а бомбами. И стреляют дальше, чем пушки у осман.
— Это хорошо.
— Бурлас, здесь у меня рядом кочует небольшой татарский род. Это мои люди. Они принесли мне клятву верности. Их не трогать.
— Хорошо.
— Знаешь, когда-то турки османы 200 лет назад были всего лишь одним из племён Кайы. Это одно из древних огузских племён. 200 лет назад, под натиском твоих предков, Бурлас, племя кайы, жившее в районе города Мерв, бежало на запад. Вождь племени Эртогрул поступил на службу к румскому султану Кей-Кубаду. Который выдели им землю на границе с Византийской империей. С тех пор турки, которые стали звать себя османами, по имени первого турецкого султана Османа, стали набирать силу и мощь. Они захватили всю территорию некогда могущественной Византийской империи. Мои предки были императорами этой империи. Османы обманули моего прадеда, пообещав не трогать его самого и его семью. А потом всех убили. Я этого не забыла.
— Ты хочешь отомстить?
— Да. И хочу вернуть себе назад Великий город, Константинополь.
— Почему ты носишь чёрную одежду?
— Я вдова, Бурлас. Моего мужа убили подло. Это люди бея Мурада. Он из крымских татар. И он тоже придёт вместе со своим ханом Менгли-Гераем. Я ношу вдовий траур. И поклялась не снимать его, пока не отомщу. Я их жду. Я устрою им ловушку, западню, и там всех вырежу, расстреляю из пушек и ружей. Изрублю саблями и проткну копьями. Затопчу копытами коней. Но особенно мне нужен именно бей Мурад.
Наверное, когда я говорила, в моих глазах Бурлас увидел огонь ненависти и жажды отмщения. Он с опаской и в тоже время с восторгом посмотрел на меня.
— Месть кровному врагу, это святое дело. Я тебя понимаю. И я помогу тебе.
Менгли-Герай вышел в поход в середине мая. Он собрал порядка 40-ка тысячное конное войско. Плюс 10 тысяч османов. Крымчаки пошли, как и всегда ходили по Изюмскому тракту, но не сразу, так как с Польшей у них был заключён мирный договор. Поэтому изначально они двинулись по Кальмиусскому шляху, огибая территорию Польского королевства. А после вышли на Изюмский шлях, чтобы ударить по Туле.
Я ждала этого. И я знала, что сразу к Туле они не пойдут. Чуть отклоняться на восток. К моей крепости. Менгли-Герай хвастал, что захватит обеих ромейских принцесс и привезёт их в клетке султану Селиму. И он знал о моей крепости на Дону. Значит они обязательно пройдут через неё, чтобы уничтожить. Я была довольная. Единственно, что меня беспокоило, это Соломония. Ей рожать, а мне нужно быть там, на Дону. Быть там обязательно.
— Александра. Там слишком большое войско. К тому же и османы идут. — Говорил мне Великий Князь.
— Это же хорошо. Все собрались в одну большую кучу. Значит истребим их как можно больше прежде, чем они начнут разбегаться.
— Ты слишком самонадеянно. Даже пришедшая тысяча твоих калмаков не изменит ничего.
— А у меня не только эта тысяча будет. У меня и другие будут. И артиллерия. Ничего, имперцев тоже было больше.
— Но сейчас ворога больше. 50 тысяч. Ты понимаешь это?
— Понимаю. Засечная черта в этом месте уже готова. К моей крепости уже стягиваются казаки.
— Сколько их будет?
— Около двух тысяч. Где-то так.
— Поляки с литвинами могут ударить.
— Могут. Но сначала нужно разобраться с Менгли-Гераем. А с поляками, если они нападут, я потом разберусь.
К засечной черте стали стягиваться отряды боярского и дворянского ополчения. Кадетский Корпус уходил не в полном составе. Старший курс шёл весь. Младший курс, шли только те, кто достиг возраста 16 лет. Остальные оставались. Уходила сформированная рота солдат, вооружённая ружьями. Покидали столицу с развёрнутым знаменем, под барабанный бой. Народ провожал их. Многие крестили моих кадетов и их наставников, благословляя их. С Корпусом уходил и пятитысячный отряд тяжёлой кованной конницы под командованием князя Долгорукого.