Александра
Шрифт:
Некоторые пушки османы сумели вытащить из сектора обстрела крепостной артиллерии. К командующему турецким десятитысячным корпусом Диджле, подбежал командир артиллеристов.
— Эфенди мирлива-паша, у неверных пушки более дальнобойные. И они применяют ядра, которые взрываются над нашими головами. У меня уже треть пушкарей убито или ранено. Три пушки разбиты.
— Оттяните оставшиеся пушки левее. Крепостью займёмся позже. Перенесите всю мощь наших орудий на эти земляные и бревенчатые укрепления руссов. Мы должны облегчить прорыв конницы хана.
— Слушаюсь и повинуюсь, мирлива-паша.
Османы с помощью
В редутах артиллерия тоже молчала. Мои кадеты ждали, когда вся турецкая пушкарская гоп-компания подберётся как можно ближе к ним. Иван Васильчиков внимательно всматривался в неприятеля. Вот османы пересекли метки, указывающие на то, что они подошли на 800 шагов.
— Вань, пора. — Сказал один из кадетов.
— Рано, пусть ближе подойдут.
Османы подошли на 600 шагов. Стали устанавливать орудия и наводить их на редуты первой линии.
— Орудие товсь. — Отдал команду Васильчиков. Дальше он прокричал громче. Его команду стали дублировать в редутах первой линии. — Прицел вертикальный, максимум. Трубка шесть.
— Прицел вертикаль максимальный. Трубка шесть… Трубка шесть… Шесть… — Слышались команды из укреплений.
— Готово!
— Огонь!
Единорог рявкнул, выплёвывая огонь с клубами порохового дыма. Тут же загрохотали пушки остальных редутов первой линии. Пушка чуть откатилась назад и зафиксировалась канатами, крепившимися к стенке редута одним концом и вторым к лафету.
— Перезарядка! — Отдал команду Иван. Заряжающий отжал рычаг фиксации пороховой каморы от себя. Камора освободилась. Её быстро стали менять на заряженную. В это же время другой артиллерист уже банил ствол пушки. Установили камору. Рычаг фиксации на себя. Всё камора жестко зафиксирована. Банивший ствол отошёл.
— Вертикаль наводки прежняя, трубка шесть! — Опять команда.
— Готово!
— Огонь!
Грохот выстрела…
Мирлива-паша Диджли наблюдал за избиением своих пушкарей.
— Ты, ко мне иди! — Рявкнул он одному из своих помощников. — Беги к аге пушкарей. Пусть уводит всех их подальше. Пушки оставить. Нам всё равно не дадут из них стрелять. Проклятые гяуры!
Помощник рванул, что есть прыти. Но было поздно. Пушкари и сами уже побежали с занятых позиций, бросая раненых и свою артиллерию. Ага, младший офицер, командовавший артиллеристами, не вернулся. Он был убит ещё при первом залпе.
Недалеко от паши находился сам Менгли Герай. Он подошёл к турецкому военачальнику.
— Уважаемый мирлива-паша, что происходит?
— Извини, хан, но тебе придётся обойтись без моих пушек. Я потерял больше половины своих пушкарей. Пушки гяуров стреляют дальше и далеко не каменными ядрами. Но у тебя 40 тысяч сабель. Я думаю такой массой ты сможешь продавить эти укрепления и притащишь султану, да продлит Аллах его годы, на аркане эту девку.
— Искандеру?
— Да её. Великий падишах, тень Аллаха на земле, ждёт от тебя этого. Янычары и азапы поддержат тебя.
— Я приволоку её на аркане, Аллах свидетель.
Третий хан Крымского государства Менгли Герай, отдал распоряжение на атаку редутов…
— Царевна! — К нам подскакал вестовой. — Татары начали наступление.
— Очень хорошо. Дайте две дымные стрелы в верх.
Это был сигнал к основной битве. Редуты первой линии произвели залп шрапнельными снарядами и стали перезаряжаться картечью. Чуть позже за ними отстрелялись орудия второй линии, навесом через первую линию, тоже шрапнельными снарядами. Теперь кадеты второй линии, в темпе перезаряжали пушки книппелями.
Татарскую конную лаву, а всадники скакали очень плотными рядами накрыла сначала одна волна шрапнели, потом вторая. И чуть позже третья. Стоял топот копыт тысяч коней, ржание, крики. Кони падали, как подкошенные, убивая и калеча своих всадников, тех, которых не убила шрапнель. Несмотря на потери, конный вал, приблизился на полном скаку к первой линии редутов на сто метров.
— Огонь! — Закричал Иван Васильчиков. Редуты окутали клубы порохового дыма. В конную лаву ударила картечь, практически в упор. Первые ряды всадников легли, как трава под литовками косарей и создали вал из мертвых и раненных, бьющихся в агонии лошадей. Скачущие за ними всадники, цеплялись за мёртвых и раненных, пытаясь перескочить их и тоже стали падать, так как не всем удавалось удачно это сделать. Но всё же основная масса, пусть чуть замедлившись, но сумела подойти вплотную к первой линии редутов…
Старший расчёта мортиры «Екатерина» Михайло Дубов сделал отмашку.
— Огонь!
Мортира рявкнула, окутываясь облаком порохового дыма. Бомба по навесной траектории пошла сначала вверх, потом достигнув наивысшей точки, рухнула вниз в самую гущу конного татарского войска. Бомба, весом почти в 40 килограмм, упав с высоты на одного из всадников, буквально разорвала его вместе с конём под собственным весом, а потом взорвалась. Она была начинена не чёрным порохом, а тротилом, мощной взрывчаткой, плюс поражающие элементы. Земля вздыбилась. Те, кто оказался в эпицентре взрыва, разлетелись кусками обожжённой плоти. Что люди, что кони. Остальных, в радиусе нескольких метров, расшвыряло ударной волной. Многие получили тяжёлые контузии. Многие пострадали от поражающих элементов. Некоторые из воинов, которые были даны артиллерийским расчётам кадетов в редутах в качестве прикрытия и поддержки, глядя на взрыв, зажимая уши от грохота, крестились, приговаривая: «Господи, Пресвятая Богородица. Спаси и помилуй меня грешного».
А расчёт мортиры уже в темпе перезаряжал орудие.
— Быстрее! — Командовал Михайло. Пробанили ствол орудия. Заложили картуз с порохом. Подняли и, выставив трубку, поместили бомбу в ствол.
— Огонь!
Мортира вновь громко рявкнула, выплёвывая смертоносный металлический мячик. Бомба неслась с воем и свистом. И вновь попала в самую гущу татарского войска. Земля опять встала на дыбы, убивая и калеча людей, и лошадей.
Несмотря на большие потери, конное войско Менгли Герая хлынуло в проходы между первой линией редутов. Тут же отработали пушки второй линии обороны книппелями, которые врубившись в ряды нукеров хана, пробили целые кровавые просеки. Натиск замедлился. Многие всадники, видя разворачивающуюся на их глазах мясорубку, уже не помышляли о каком-то бое, а попытались повернуть назад. Но задние ряды давили на них. В итоге, получилась свалка.