Александра
Шрифт:
— Ты посмотри, что творят! — Говорил какой-то мужчина в дорогой шубе и шапке. — Красота то какая. Это где же они научились такому?
— Царские дочери. Этим всё сказано. Нас простых смертных такому не научат. — Ответил ему другой.
Евдокия с матерью стояли и смотрели на нас открыв рты. Егор тоже замер на коне. Елена катилась на одной ноге, вторую вытянув назад и наклонившись. Я ехала рядом, спиной вперёд.
Евпраксия Гордеевна вовремя опомнилась. Закрыла рот и слегка толкнула дочь.
— Дуня, рот закрой.
—
— А ты не видишь? Вот для чего коньки эти они сделали.
— Матушка, я тоже так хочу.
— Попроси Александру или Елену, научат чай, не чужие же. Только Егор то позволит тебе в такой одёжке кататься?
— Так такая одежка, матушка, как раз для коньков. Елена с Сашей ничего просто так не делают. — Евдокия посмотрела на мужа. — Егорушка, а ты мне разрешишь, чтобы Елена с Александрой меня научили так ездить?
— А, что? — Егор словно очнулся от наваждения.
— Разрешишь мне так же научится кататься?
— Я не знаю. А ты, Евдокиюшка, разве умеешь? — Егор был молод, едва ему 20 лет исполнилось.
— Не умею, но Елена с Сашей меня научат.
— Так у них вон обувка какая. Я всё удивлялся, зачем она? А тут вон оно как!
— Ну они же где-то взяли. Я раньше у них такого не видела.
— Я не знаю, Дуня. А долго учиться этому?
— Кто знает? Вот и спросим Елену с Сашей.
Накатались с Ленкой чуть ли не до упаду. Довольные были по самые уши. Народ на берегу и на льду довольно горланил, даже шапки в верх кидали. Когда мы подъехали к берегу, люди стали кланяться нам. Мы с Еленой тоже, поклонились, но не сильно. Всё же царевны как ни как! Но москвичам и это было в радость. А то как же, сами царевны люд московский удоволили и зрелищем красивым и вежеством своим.
— Благодарствуем вам, люди московские. — Крикнула, улыбаясь Елена. Маман такое не понравилось, но она ничего не сказала. Но на всех посмотрела с высока.
— И мы благодарствуем вам, царевны. Красиво вы танцевали. Никогда ничего подобного не видел. — Ответил мужчина в богатой шубе и шапке. — А я много где побывал. И на юге, в странах полуденных и в Ганзе. — Всё стало понятно, похоже купец он.
По Москве было разговоров о нашем катании. С того дня мы стали ездить с Еленой на лёд, кататься на коньках. Евдокия дома стала просить нас научить её.
— Дуня, а ты случаем не понесла? — Спросила я у золовки. Евдокия покраснела.
— Нет, вроде бы.
— Что значит вроде бы? Ты либо не праздна, либо нет. Третьего не дано. Месячные давно были?
— Не давно, с седьмицу всего как. А что?
— Ну, значит, не понесла ещё пока. Просто беременной на коньки лучше не вставать. Не дай бог упадёшь и дитя своему плохо сделаешь. Скинешь плод, как мужу в глаза смотреть будешь? Ладно, но для начала тебе коньки сделать надо будет. Есть у меня мастер, который их делал. А Егор твой не хочет на коньках научится кататься?
— Я не знаю. — Взглянула на мужа. — Егор, Саша спрашивает, а ты хочешь научиться?
— А разве можно? Да и мужское ли это дело? Не засмеют?
— Ещё какое мужское. — Тут же влезла в разговор Елена. — Чего только один хоккей стоит. Не даром говорят, что трус не играет в хоккей?
— А что такое хоккей, Царевна?
— Егор, мы все родственники, так ведь? Ты женат на нашей золовке.
— Так.
— А значит дома, между собой, можно просто называть по имени. Договорились? — Елена смотрела на свояка.
— Договорились. — Егор улыбнулся.
— Вот и хорошо. — Это уже я сказала. — Будем заказывать тебе коньки для хоккея. У них лезвие немного другое, чем у тех, на которым мы сегодня катались. Заодно посмотришь, что за игра такая, хоккей.
Василий прискакал с территории Корпуса. Зашёл в их с Еленой горницу. Мы там сидели вчетвером — я, Елена, Евдокия и Егор. Маман пошла по хозяйству распоряжения дать. Он поздоровался с Егором. Обнялся с сестрой.
— Мне тут уже сказали, что вы Саша с Еленой на Москве-реке что-то творили?
— На коньках катались, Вася. — Ответила недовольно моя подруга.
— Василий, они так красиво танцевали. — Вступилась за нас золовка. — Там пол Москвы сбежалось смотреть.
— Верно Дуня говорит, Василий. — Подтвердил Егор. — Я такого никогда не видел. Засмотрелся, как на чудо какое. Они вдвоём с Сашей катались. Я даже не представляю, как так можно на таких лезвиях кататься.
Вася взял в руки один ботинок Елены. Осмотрел его. Постучал ногтём по лезвия конька.
— Мудрёно сделано. Кто такое делает?
— Есть мастер. Тебя тоже учить будем. — Сказала Ленка, глядя упрямо на мужа. — В хоккей играть будешь.
— В какой ещё хоккей? Мне делать нечего в игрища играть?
— В эти игрища ты с удовольствием играть будешь. Каток залили? — Спросила деверя.
— Вроде залили. Это ты, Саша им велела?
— Я. Это будет корт, на нём будете учиться кататься на коньках и учиться играть в хоккей. — Сказала Василию. Елена кивнула, подтверждая мои слова. Вася покачал головой.
— Делать мне нечего!
— Ладно, не хочешь, как хочешь. Просто мы с Еленой из кадетов и сержантского состава будем формировать две команды. Они играть будут друг против друга. На льду. Но раз ты, боярин Василий Вяземский, не хочешь, тогда ходишь мимо. — Я усмехнулась. — Только потом не просись. Не возьмём.
— Ладно, Саша. Хорошо, покажешь, что за хоккей такой.
— Покажем.
К игре в хоккей мы с Еленой подготавливались тщательно. Так как от этого зависело будут мужчины играть в эту командную игру или нет. Мало того, на следующий день, когда я была в Кремле, у маленькой царевны, Дарьи, в детскую зашёл Василий, Государь Московский. Посмотрел на нас с дочерью.