Александра
Шрифт:
— Никиша, что же ты?! Надо было пристроится к ней. А когда поняла бы, что не хозяин пришёл, поздно бы уже было. Дело то бы уже сделал. — Смеялись кирасиры. Божен смотрел на товарища, улыбался и качал головой.
— Да, Никиша.
Потом разбирали свитки. Но всё было не то. С улицы неслись свист плети, удары, вопли и скулёж. Потом в терем зашёл Данила.
— Божен, мужик вспомнил, где писарь.
— Ну а что тогда стоим? Вперёд за ним. И это, телегу там какую-нибудь пусть готовят. Лошадей запрягают. Писаря с отцом Серафимом в Кремль повезём, на дознание.
Перерыли кирасиры весь терем княжий, но завещания не нашли. Но зато узнали от писаря, которому хватило того, что ему погрозили плетью, как он всё рассказал. И отец Серафим, когда сообщили ему, что он едет в кремль на правёж к Государю и Митрополиту, всё же духовное лицо, тоже подтвердил, что завещание было. Этого оказалось достаточно. Завещание, похоже, князь уничтожил,
— Собирайся, княже, поехали в Москву. Ты князь, поэтому твою судьбу Великий Государь решать будет…
Глава 33
Как много их простых и пёстрых
Ко мне на стрелку собрались.
И
Откуда только все взялись?
Курфюрсты, герцоги, бароны.
Ангальт — Дессау и Скавроны,
Эрнест Антгальтский медный лоб
И Магхренбургский епископ-поп.
С сестрой и мы не лыком шиты
Порфирородные элиты.
За нами Русь стоит святая
И Нибелунгов волчья стая.
Zay…
Королевский обоз медленно двигался по направлению из Москвы в Венден, что в Ливонии. Как раз миновали Великий Новгород. Обоз растянулся прилично, на версту точно, если не больше. Ехали фургоны, в которых лежали картузы с порохом, картечь, шрапнельные снаряды и бомбы. Фургоны с продовольствием, так как одновременно с этим лошади тащили и полевые кухни Корпуса. Упряжки везли пушки. На двух специальных телегах везли две мортиры. Одна из них была знаменитая «Екатерина», которая участвовала в битве на Дону. Вторая такая же имела имя «Марта», по имени жены старшего орудийного расчёта. Он был из немцев и очень гордился тем, что его мортира носила имя его жены. Причём, лафеты мортир немного модернизировали. Теперь они имели четыре небольших колеса как у вагонеток. К мортирам шли небольшие рельсы, которые укладывали на позиции, получалось небольшое железнодорожное полотно, метров пять в длину. На рельсы ставили саму мортиру. При выстреле, она откатывалась по рельсам, в результате отдачи, назад и упиралась в своеобразный тупик. После, её назад подкатывали на исходную, заряжали и вновь стреляли. С нами шли три тысячи кованной конницы, выделенной Великим Князем Московским. Шли два сформированных эскадрона кирасир Корпуса. Две роты стрелков Корпуса, вооружённых кремнёвыми ружьями со штыками. Шла баталия пикинеров Корпуса. Со мной поехал один из моих заместителей, Георг фон Фрундсберг. Он должен был возглавить филиал Корпуса на землях Ливонии. Дядька Евсей остался в Москве, командовать Московским Корпусом, куда начался новый набор кадетов. И где шло формирование частей новой русской армии. Так же со мной ехал Митрополит, с ним два епископа и чины поменьше, плюс личная охрана Митрополита из иноков, бывших воинов, принявших постриг. То, что они были в рясах, это ничего не значило. Под рясами у них была самая настоящая бронь. Конечно же, со мной пошли все мои шесть палатинов, плюс жена Айно Эста, которая ехала в моей личной карете, вместе с Ленкой. Ленку по мимо всего, охраняло два десятка боевых холопов Вяземских во главе с Василием, её мужем. И да, я обзавелась своими личными фрейлинами. Их было три. Одна из них, княжна Ксения Остожская. С Бориской разобрались. Мало того, что его били кнутом на площади, приковав к позорному столбу, как человека нарушившего волю родителя своего, тем самым порушивший вековые законы общества и законы Государя Московского, так было объявлено на лобном месте глашатаем. Василий проявил милосердие. Под топор палача за татьбу класть не стал. Всыпали ему плетей под свист толпы. Потом он полежал в моём госпитале, после выплатил Князю и Русской Православной Церкви виру или штраф. Причём штрафы были очень даже не маленькие. И по воле Государя, который проводил лично суд, князь Остожский обязан был выплатить своей сестре, княжне Ксении не треть всех активов семьи, как это завещал покойный князь Всеволод, а половину. М-да, дорого обошлась Бориске махинация, очень дорого. Матушку игуменью сняли с должности. Она долго молилась, отбывая наложенную на неё Владыкой епитимью, после чего стала жить в келье, на воде и хлебе, и вновь молится, чтобы избавить себя от козней лукавого. Новая матушка игуменья, особо строго за этим следила. А учитывая, что новая игуменья были из бывших монашек этого же монастыря, то в послаблениях на режим отбывания наказания экс-игуменьи надеяться не приходилось. Ксюша сразу, ещё там до суда, в тереме Вяземских бросилась мне в ноги, просила оставить у себя. Глядя в молящие глаза юной девушки, я махнула рукой, бог с тобой Ксюша. Хочешь, будь, но только потом не жалуйся. Она на всё была согласна. Деньги и ценности, которые получила по разрешению дела, она отдала мне, на хранение. Сама с большой жадностью смотрела на наши с Еленой наряды и попросила разрешения пошить себе такие же. Причём, как платья, так и форму Корпуса. Волевым решением, я зачислила её в Корпус, пока на должность сержант-дамы. Да, таким же волевым решением я ввела такую должность. После чего, до самого отъезда, она вставала утром, делала зарядку, бежала со мной кросс по территории Корпуса. Потом обучение с холодным оружием. Неожиданную помощь в овладении европейских стилей клинкового боя, мне оказал итальянский князь Пандольфо Малатеста. Да, тот самый, за дочь которого просил Джованно. Папиллому я ей удалила. Вообще у князя Пандольфо было две дочери и один сын. Старшая дочь Доротея была похищена Чезаре Борджиа в 1500 году, когда следовала к своему мужу венецианскому генералу Джованни Баттиста Караччоло. Чезаре Борджиа насильно сделал Доротею своей любовницей. Держал у себя почти четыре года. Освобождена Доротея была только в 1504 году по приказу нового папы Юлия Второго и возвращена мужу семьей Борджиа с извинениями. Я вообще, когда это услышала, одурела. Ничего себе, четыре года Чезаре насиловал молодую женщину, заразил её сифилисом, а потом отдал мужу с извинениями, типа ничего страшного, бывает. Доротея умерла в 1509 году. Вообще эта семейка Борджиа полностью конченая, наглая и беспринципная. Именно из-за Доротеи между Борджиа и Малатеста началось противостояние, в котором Малатеста проиграли и лишились Ремини.
Ещё у князя Малатеста был сын Сигизмунд и младшая дочь Паула. Девушки на момент приезда в Москву было всего 16 лет. Сигизмунд остался в Италии, когда князь с дочерью отправились в далёкое путешествие в загадочную Московию. Когда я удалила Пауле папиллому, оказалось, что девушка очень хорошенькая. Смуглая, большеглазая. И очень весёлая, жизнерадостная, из которой энергия била ключом, даже фонтаном. Глядя на неё, как она танцует и радуется жизни, я сама начинала улыбаться, а потом и смеяться. Мы часто с ней танцевали обе, играли на инструментах и пели песни. А ещё Паула умела биться шпагой. Оказывается, их с братом отец учил этому с детства. Особенно упор делал именно на Пауле. Похищение старшей дочери очень сильно повлияло на князя. Паула умела скакать на коне, орудовать шпагой и стрелять из арбалета. Когда князь убедился, что с дочерью всё нормально, он хотел возвращаться назад в Италию, но Паула неожиданно резко отказалась. Устроила отцу самую настоящую истерику, чуть ли не с битьём посуды, и заявила, что никуда не поедет. Что останется в Москве со своей синьорой принцессой Трапезундской. Византийской и Римской Александрой. Ко мне же обратилась официально с прошением взять её в свои фрейлины. Я согласилась. Так у меня появились целых две фрейлины. В конце концов, я же хотела организовать институт благородных девиц, но не успела. Просто реально не хватило на это времени. А тут само всё и разрешилось. Вот только ни о каком институте благородных девиц, обе девушки, что Ксюша, что Паула слышать не хотели. Они хотели стать частью Корпуса. Я тогда сильно удивилась. Нет, своим волевым решением я могла бы сделать из них институт, но не стала спешить. Поинтересовалась почему именно Корпус? Оказалось, что Корпус приобрёл некий ореол легенды, чего-то грозного и героического. И стать частью Корпуса, это самому прикоснуться к этой легенде и тоже стать частью этой легенды. Паула Малатеста тоже стала сержант-дамой.
И, наконец, третья моя фрейлина. Эта появилась за два дня до выезда в Ливонию. И это была ещё одна княжна, польская. Та самая, которой я в своё время так же удалила папиллому. Она ещё тогда хотела остаться в Москве, но родственники увезли её чуть ли не насильно. В настоящий момент девушке исполнилось 18 и она сбежала из дома в сопровождении всего трех своих верных слуг. Агнешка Оссолинская была из семьи польских магнатов. Её должны были выдать замуж за представителя другого влиятельного рода. Жениху на этот момент было 56 лет. И Агнешка не желала категорично ложиться в постель со стариком, как она высказалась. И вся надежда у неё была только на ясновельможную пани Александру, принцессу и кесаревну, с её слов. А тут ещё и слухи поползли по Польше, что мне предложили королевскую корону. Вот Агнешка и рискнула, поставив всё на кон. Вообще Агнеша сама не подарок. Настоящий игрок и рисковая до безобразия. В тоже время она была заводной, весёлой и большой проказницей. Так у меня появилась третья фрейлина и третья сержант-дама. Шить форму, которая Агнешке так же очень понравилось, времени уже не было и Елена, посмотрев на это отдала Агнешке один из своих трёх комплектов. Тем более, что по размерам и по комплекции Елена с Агнешкой были одинаковы. Елена была только повыше.
Я ехала в основном на коне, иногда пересаживаясь в карету к Елене. Рядом постоянно скакали на конях мои три фрейлины. Эти ехать в карете отказывались. Им нравилась форма, штаны с сапогами-ботфортами, рубашки, кителя. А у Агнеши ещё был и кивер. У Ксении и Паулы киверов пока не было. Но были кубанки. Кивером, да ещё богато украшенным полька особо гордилась. Но всех больше им нравилось то, что они именно в штанах и сапогах, что позволяло им нормально ехать на лошади, сжимая ногами оба бока скакуна, а не так, как ездили дамы сейчас, обе ноги на одну сторону. Штаны вообще были самой настоящей провокацией, так как женщинам носить мужскую одежду запрещалось. Агнешка же наоборот подчёркивала это, выставляя словно специально на показ. Я только качала головой и молчала, наблюдая за девушками. Они шутили, перебрасывались словами с моими палатинами, которые любили позубоскалить, за исключением всегда невозмутимого и малоразговорчивого Айно. Вообще, чуть ли не с первого дня все три девушки начали подражать мне, копировать мои жесты, даже слова.
Так же с нами ехали и ливонские ландсгерры, та часть посольства, которая осталась дожидаться меня. И теперь ехали, как почётный эскорт. Среди почётного эскорта был и Ульрих фон Дениц. Меч я ему вернула. Ульрих не стал надевать рыцарские доспехи. Зато стал носить кирасу и железный шлем, на подобии шлемов моих кирасир. Из рыцарского снаряжения оставил себе только металлические наколенники и такие же налокотники. Зато кираса и шлём были у него украшены позолотой. С Ульрихом ехало с десяток его конных воинов, так же в кирасах и шлемах, но по проще чем у барона. Он сумел под моим патронажем скопить достаточно денег и продолжал увеличивать своё состояние, чем был очень доволен и преданно смотрел на меня. Всегда старался ехать рядом со мной, на правах самого верного, преданного мне и, самое главное, самого первого моего вассала в Ливонии. И ревностно следил, чтобы никто это место не занял. Ну прямо цирк. Кстати, палатины относились к этому спокойно.
К вечеру подошли к какой-то деревушке, вернее к селу. Но в село я не хотела заходить, велела разбить лагерь на поле. В село уехал Митрополит со товарищами. Кадеты и солдаты Корпуса довольно быстро и организовано разбили лагерь. Сразу же были отрыты отхожие ямы и наскоро сколотили клозеты. Так как действовал очень жесткий санитарно-эпидемиологический режим, в ведёный мной ещё в самом начале организации Корпуса. Нечего, извините срать рядом с лагерем. А то отойти невозможно в сторону, обязательно на вонючей мине можно было подорваться. К этому были приучены все, а кто не понимал с первого раза, огребался плетьми, без скидок на сословие и принадлежность к благородному семейству. Особенно хорошо это получалось у наших корпусных немцев. Им это вбили на уровне подкорки. А что в немца вбито кровью и потом, то они будут выполнять педантично, скрупулёзно и до мелочей, всё согласно требований и букве устава. Настоящий немецкий орднунг! Вообще немцы хорошие солдаты, это надо отдать должное. Дисциплинированные, храбрые. Сказали стоять насмерть, будут стоять. Пока командиры не побегут, спасая свои задницы, солдаты будут стоять, уперевшись рогом в землю. Недаром тот же Георг фон Фрундсберг фактически похоронил всё европейское рыцарство на глухо, поставив на нём жирную точку. Гонял в Италии и французов, и венецианцев, и испанцев, только в хвост и гриву. А теперь этот один из самых лучших командиров своего времени был одним из самых моих преданных офицеров.
— Айно. — Позвала своего палатина. Он тут же подъехал.
— Да, Царевна?
— Как насчёт свежего мясца, запечённого на углях? — Спросила его хитро улыбаясь. Он тоже улыбнулся, склонил голову в поклоне.
— Будет, Царевна.
Тут же поскакал к лесу. За ним поехал Илья. Вскоре они скрылись из вида нырнув в лесную чащу. Было ещё довольно светло. Я вытащила из кареты бадминтон. Кстати, бадминтон, очень понравился Великому Князю, и мы часто, после того пикника стали играть в него. Это стали перенимать и его сановники, я уже молчу про кадетов и офицеров. Девчонки мои, первый раз увидев мою игру с Еленой, даже завизжали от радости. И стали усиленно учиться.