Александровский cад
Шрифт:
– На память!
Шлыков, так и не пожав протянутую руку, накинул вещмешок на плечо, направился к лестнице. Спустившись с чердака по скрипучим ступеням, он сел в лифт на верхней лестничной площадке, вышел во двор, свернул в подворотню и нос к носу столкнулся с патрулем. Шлыков попытался обойти солдат, но начальник патруля громко и четко потребовал:
– Товарищ майор, предъявите документы!
ШЛЫКОВ ШИрОКО уЛЫбнуЛСЯ:
– Документы у меня в порядке.
– Вот и посмотрим, – сухо ответил командир и взял протянутую офицерскую книжку.
Он не заметил, как майор бросил оценивающий взгляд на фигуры патрульных. Автоматы ППШ на плечах у обоих солдат были сняты с предохранителей.
В это время собеседник Шлыкова тоже решил выйти на улицу. Однако, завидев патруль, вернулся в подъезд, поднялся на последний этаж и через окно стал внимательно наблюдать за происходящим.
Начальник патруля продолжал изучать документы майора.
– Заплутал я в столице, – решил нарушить молчание Шлыков. – Дружок просил своих навестить, а я что-то не могу найти. Зайди, говорит, к моим на Знаменку. Номер дома сказал, а я позабыл. Квартиру только помню. Вот и плутаю по дворам…
Начальник патруля удивленно вскинул брови.
– А вы раньше в Москве бывали?
– Не-е-е… Я сам с Вологды. Говорю ж – Знаменку ищу, – спокойно пояснил Шлыков.
Патрульный оглянулся на одного из солдат и, прищурившись, СПрОСИЛ:
– А вы знаете, товарищ майор, что такой улицы в Москве уже давно нет?
– Как нет? – удивился Шлыков.
– А так. Есть улица Фрунзе. А Знаменки уж лет десять, как не существует. Вам что ж, однополчанин не сказал об этом?
– Нет, – искренне удивился Шлыков. – А может, этих Знаменок несколько? Ну, как Тверских, что ли?
Офицер еще внимательнее стал всматриваться в собеседника:
– Тверские-Ямские? А откуда вы про них знаете, если в Москве ни разу не были?
Возникла секундная пауза. Шлыков незаметным движением расстегнул кобуру и, усмехнувшись, пояснил:
– Так корешок московский рассказывал. Есть, мол, и первая, и вторая, и даже пятая… Что, обманул?
Офицер закрыл документы, но из рук их не выпустил. Шлыков напрягся:
– Что-то не так?
Начальник патруля положил шлыковские документы в нагрудный карман и взял «под козырек».
– Извините, товарищ майор, но вам придется пройти в комендаауру.
Шлыков пожал плечами:
– В комендатуру, так в комендатуру.
Опустив руку, он незаметно выхватил пистолет из кобуры и в безлюдном переулке раздались три коротких выстрела. Убедившись, что ему ничто больше не угрожает, Шлыков нагнулся, чтобы забрать свои документы из кармана убитого офицера, но тут же услышал:
– Стой! Стрелять буду!
С другого конца улицы к нему бежал постовой. Милиционер вскинул руку с пистолетом, но Шлыков успел метнуться во двор, из которого вышел несколько минут назад. Милиционер бросился в погоню.
На выстрелы уже сбегались люди. Появился еще один патруль. Во дворе, где скрылся диверсант, никого не было. Неожиданно где-то на чердаке грохнул выстрел. Милиционер и патрульные рванулись к подъезду, как вдруг раздался звон стекла, и с десятиметровой высоты на асфальт рухнуло мертвое тело. Это был Шлыков…
Глава 2
Аэродром N-ского полка размещался на опушке березовой рощи. Контуры боевых машин и фигуры часовых вдалеке рельефно оттенял желтый диск полной луны. Со стороны казармы доносились звуки гармошки и приглушенный смех.
Чья-то тень скользнула вдоль самолетов и остановилась возле одного из истребителей. Нагнувшись, неизвестный достал гаечный ключ и начал отвинчивать гайки шасси. Ослабив крепеж на первом колесе, он собрался проделать то же самое и на втором, но в ночной тишине послышались чьи-то шаги и голоса. На поляне показались два летчика. За ними семенил техник, причитая на ходу:
– Товарищ Сталин, вам никак нельзя лететь…
– Брось, Митрич, я в норме! Готовь машину. Василий Сталин был сильно пьян.
– Василь Иосич, никак нельзя, никак, – пытался остановить его Митрич. ¦– Ну, скажите вы ему, товарищ Кле-щев. Нагорит мне.
Сталин остановился и, схватив техника за грудки, рявкнул:
– От кого?!!
– Сами знаете… – испуганно пробормотал Митрич. Василий ослабил хватку и, отпустив техника, обратился к своему приятелю:
– Вот, Иван, смотри, какая дерьмовая у нас с тобой в полку дисциплина. Замкомандира полка приказывает готовить машину, а техник ему – накось…
Василий сделал характерный жест рукой и неожиданно заорал:
– Митрич! Запускай мотор, а то, ей-богу, под трибунал пойдешь!
Митрич был неумолим:
– Воля ваша, Василь Иосич. Трибунал так трибунал. Но за штурвал вас выпимши – не пущу. Вот что хотите делайте – не пущу.
Сталин выхватил пистолет:
– Застрелю!
Правда, глаза его при этом улыбались. Засмеялся и Клещев:
– Тихо, Вась, тихо. Успокойся. Ведь он прав… по существу. Ты уже сегодня и так «дал дрозда»! Ну его…
Успокоив друга, Иван пошел к своему самолету. Василий махнул рукой и достал папиросу.
– Эх, дурак ты, Митрич. Ваньке в Москву надо. Срочно! Митрич был счастлив, что пьяный командир остается при нем.
– Понимаю, товарищ полковник, понимаю. Пусть один и летит.
– Чего ты понимаешь? – передразнил его Сталин. – Там любовь. Лю-бовь! А это что такое?
Они остановились возле самолета, Сталин заметил оброненный гаечный ключ. Эта находка заставила заволноваться неизвестного, притаившегося за баками с горючим.
– Митрич, это что за бардак? – Сталин щелчком отбросил окурок и нахмурился.