Александровский cад
Шрифт:
– И как развивается твой роман со Светланой?
– С кем?! – опешил Лешка.
– Да ладно, Казарин. Светлана – девушка хоть и юная, но своего, говорят, не упустит.
Верино поведение опять начинало действовать Лешке на нервы. И он решил наконец расставить все точки над «i».
– Слушай, Вер, чего ты добиваешься?
– Я? Добиваюсь? – не сдавалась Вера. – Казарин, ты себя переоцениваешь. Добиваются в основном меня. Иногда я отвечаю взаимностью. Иногда у меня даже случаются романы. Как у твоей Светы с Каплером, – неожиданно съязвила она.
– С кем-с кем?!!
Такого поворота Алексей совсем не ожидал. А Вера всплеснула руками и передразнила:
– «С кем-с кем»! С Алексеем Каплером – знаменитым сценаристом. Ты что, не знаешь этого? Эх ты, охранник. Да вся Москва об этом шепчется.
От этой новости Алексей потерял дар речи. И тут Вера наконец все поняла как надо.
– Ого! А ты, похоже, потерял свою подопечную? Ну и дела! Она успокоилась и, поморщив свой носик, добавила:
– Ладно, так и быть! Будем тебя спасать. Кто же, если не мы…
Вера взяла Лешку под руку.
– На Гоголевском они. Васька со своими на несколько дней приехал, так народ там второй вечер гуляет.
В доме Василия Сталина играл патефон, танцы были в самом разгаре, кто-то продолжал сидеть за столом, часть гостей рассредоточилась по диванам и оконным нишам.
Появление Чугуновой под руку с Казариным вызвало у присутствующих неподдельный интерес. Посыпались шутки и подковырки. Особо усердствовал успевший порядком захмелеть Василий.
– Ну, Леха, ну не ожидал. Меня к Таньке приставил, а сам времени зря не теряешь.
Васька подошел к Казарину, обнял и вдруг шепнул на ухо:
– Ты что, одурел?
– Светка где? – так же шепотом ответил вопросом на вопрос Казарин.
– На втором этаже, шепчется со своим Каплером. Любовь у них, понимаешь! – Васька незаметно фыркнул. – Ты их пока не трогай, поверь, так лучше будет. И тебе, и им.
Алексей молча кивнул и подошел к окну. Веселье, возобновившееся за спиной, его не интересовало. Во-первых, он продолжал злиться на Светлану, а во-вторых, все не мог выбросить Танькин отъезд из головы. Потому и просьбу кого-то из гостей, обращенную к Вере, пропустил мимо ушей:
– Верунь, ну ты же у нас все-таки актриса, спой.
– Ой, нет… только не сегодня, – заупрямилась Вера.
– Ну, Верочка, ну, пожалуйста.
В разговор вступил Василий Сталин. Глаза его смеялись, но он сделал суровое выражение лица.
– Верка, актриса ты или нет? Я приказываю, пой. Как можно отказывать боевым летчикам в такой ерунде? Им скоро, между прочим, на фронт.
– Ну хорошо, дайте гитару…
Перед тем как запеть, Вера бросила взгляд на спину Казарина, продолжавшего смотреть в окно. Вначале Лешка слушал невнимательно, но очень скоро понял, для кого на самом деле поет Вера.
Несутся, как вагоны через вьюги, Года мои, надежды хороня. Но ты со мной по-прежнему Верней любой подруги, Любовь неразделенная моя.
Снег над проспектами кружится. Слышно куранты Кремля. С кем тебе, милый мой, дружится Без меня?
Не может время приостановиться Несчастьем, не бедой и не войной, Но если суждено чему-то страшному случиться, То лучше пусть со мной, а не с тобой.
Все притихли. На глазах у женщин, да и у некоторых мужчин, появились слезы. Вера пела нежным красивым голосом, глядя в одну точку перед собой. В начале второго куплета возле Лешки остановился и присел на подоконник Василий. Один из немногих, он понял, что происходит. Это было Верино объяснение в любви. А на третьем куплете Казарин не выдержал. Когда зазвучали слова:
Наступит долгожданная Победа.
Мы плакать будем, слезы не тая,
И может быть, спасет тебя, о чем ты и не ведал,
Любовь неразделенная моя…
Лешка быстро, не глядя по сторонам, пересек комнату и вышел в холл.
Верина песня всколыхнула в нем какое-то странное, непонятное чувство, и он хотел сейчас немного побыть в одиночестве. Разобраться. С Верой, с Таней, а прежде всего с самим собой. Он начал медленно подниматься по лестнице на второй этаж, но вдруг входные двери открылись, и в Васькином особняке появилась Татьяна в сопровождении высокого, статного красавца майора. Он галантно держал ее под руку и что-то увлеченно шептал на ухо. Лешка мог даже поклясться, что, помогая Тане снять плащ, майор нежно приобнял ее за плечи, и Татьяна не сделала никаких протестующих жестов. Его жена продолжала улыбаться и явно кокетничала со своим спутником. Когда они скрылись за дверью комнаты, где собрались все гости, Лешка со всего маху ударил кулаком по стене и тут же сморщился от боли. Вначале он сделал несколько шагов вниз, затем вверх. Сел на ступеньку, вскочил и вдруг услышал:
– Нашел все-таки…
На верхней площадке стояли Светлана и холеный импозантный мужчина лет сорока.
– Познакомься, Казарин. Это Алексей Каплер. Мой… друг.
– Капитан Казарин. Алексей, – Лешка пожал протянутую руку и резко повернулся к подопечной. – Светлана Иосифовна, я очень прошу вас больше так никогда не делать.
Светлана насупилась, молча уставилась на Лешку, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Но в разговор вмешался Каплер:
– Алексей, у нас сегодня замечательный вечер. И если можно, не портите его. Послезавтра я уезжаю на фронт, поэтому заказал столик в ресторане. А вдруг это в последний раз? – Каплер хитро посмотрел на вмиг побледневшую Светлану.
Казарин в отчаянии махнул рукой.
– Делайте что хотите.
Его мозг отказывался что-либо соображать. Танька с красавцем майором не выходили из головы.
– Вот и ладно, – примирительно заметила Света. – Вы тут постойте, а я с братом попрощаюсь.
Она скрылась в глубине дома, и мужчины остались один на один. Лешка достал коробку папирос «Дели», раскрыл ее и предложил Каплеру.
– Благодарю покорно, – улыбнулся знаменитый сценарист и вытащил из кармана пальто черную лакированную трубку. – Я как-то привык к своему…
Он не успел закончить, как появилась Светка. Она ехидно посмотрела на Лешку и сладким голоском сообщила:
– Вместо того чтобы следить за мной, последил бы за своей женой. Сдается мне, майор Мартынов не ровно дышит в ее сторону.
Ни один мускул не дрогнул на Лешкином лице.
– Моя жена никогда не допустит, чтобы я за нее краснел, – жестко, как будто вколачивая гвозди, проговорил Казарин. Затем он вдавил окурок папиросы себе в ладонь и так же жестко закончил: – У нее работа – в газеты сочинять, а моя – ходить по ресторанам. Мы вроде бы куда-то собирались?