Алексей Каренин

Сигарев Василий Владимирович

ЛАКЕЙ. Ответу не требовал, вот и отпустили.

КАРЕНИН. Вот и отпустили… Такие дела решать надо. Болезнь родов у нее, думаю, а вы отпустили.

ЛАКЕЙ. Не могли знать.

КАРЕНИН. Карету прикажи подать.

ЛАКЕЙ. Слушаюсь, ваше превосходительство.

Пошел.

КАРЕНИН. Стой.

Лакей оборачивается.

КАРЕНИН. Про болезнь родов что знаешь?

ЛАКЕЙ.

Ничего не знаю, ваше превосходительство.

КАРЕНИН. Дурак ты потому что. Иди.

Лакей выходит. Каренин снова читает телеграмму. Аккуратно складывает ее и, понюхав, кладет в карман.

Глава 15

Дача Карениных. Ночь. Каренин поднимается к двери. Швейцар открывает ему.

КАРЕНИН. Что барыня?

ШВЕЙЦАР. Вчера разрешились благополучно.

КАРЕНИН. Разрешилась?

ШВЕЙЦАР. Так точно, ваше превосходительство.

КАРЕНИН. А здоровье?

ШВЕЙЦАР. Очень плохи. Вчера был докторский съезд, и теперь доктор здесь.

КАРЕНИН. Возьми пальто.

Скидывает пальто. Швейцар вешает его рядом с военным.

КАРЕНИН. Кто здесь?

ШВЕЙЦАР. Доктор, акушерка и граф Вронский.

Каренин замирает при упоминании о Вронском, смотрит на военное пальто. Выходит акушерка в чепце с лиловыми лентами. Каренин видит, что это та же акушерка, что принимала Сережу.

АКУШЕРКА. Слава богу, что вы приехали! Только об вас и об вас…

Берет Каренина за руку, ведет в спальню.

Голос ДОКТОРА. Дайте же льду скорее!

Вронский сидит у входа в спальню, плачет, закрыв лицо руками. Вдруг подскакивает, с ужасом смотрит на Каренина. Опять садится, втягивает голову в плечи.

ВРОНСКИЙ. Она умирает. Доктора сказали, что нет надежды. Я весь в вашей власти, но позвольте мне быть тут… впрочем, я в вашей воле, я при…

Каренин затыкает уши и входит в спальню. Анна в постели под одеялами. Глаза ее горят, щеки рдеют румянцем.

АННА. Потому что Алексей, я говорю про Алексея Александровича (какая странная, ужасная судьба, что оба Алексеи, не правда ли?), Алексей не отказал бы мне. Я бы забыла, он бы простил… Да что ж он не едет? Он добр, он сам не знает, как он добр. Ах, боже мой, какая тоска! Дайте мне поскорее, поскорее воды! Ах, это ей, девочке моей, будет вредно! Ну, хорошо, ну дайте ей кормилицу. Ну, я согласна, это даже лучше. Он приедет, ему больно будет видеть ее. Отдайте ее.

АКУШЕРКА. Анна Аркадьевна, он приехал. Вот он!

Анна смотрит на Каренина, но не видит его.

АННА.

Какой вздор! Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Мериет попросить с ним лечь.

КАРЕНИН. Так надо?

ДОКТОР. Что надо?

КАРЕНИН. Кончается?

ДОКТОР. Мы не знаем.

Анна вдруг видит Каренина.

АННА. Нету, нет, я не боюсь его, я боюсь смерти. Алексей, подойди сюда. Я тороплюсь оттого, что мне некогда, мне осталось жить немного, сейчас начнется жар, и я ничего уж не пойму. Теперь я понимаю, и все понимаю, я все вижу.

Каренин пятится.

АННА. Алексей, поди!

Каренин подходит. Анна хватает его за руки.

АННА. Подожди, ты не знаешь… Постойте, постойте… Да, да, да. Вот, что я хотела сказать. Не удивляйся мне. Я все та же… Но во мне есть другая, я ее боюсь — она полюбила того, и я хотела возненавидеть тебя и не могла забыть про ту, которая была прежде. Та — не я. Теперь я — настоящая, я вся. Я теперь умираю, я знаю, что умру, спроси у него. Я и теперь чувствую, вот они, пуды на руках, на ногах, на пальцах. Пальцы вот какие — огромные! Но это все скоро кончится… Одно мне нужно — ты прости меня, прости совсем! Я ужасна, но мне няня говорила — святая мученица — как ее звали? — она хуже была. И я поеду в Рим, там пустыня, и тогда я никому не буду мешать, только Сережу возьму и девочку… Нет, ты не можешь простить! Я знаю, этого нельзя простить! Нет, нет, уйди, ты слишком хорош!

Толкает Каренина одной рукой, другой — держит. Каренин умоляюще глядит то на доктора, то на акушерку.

КАРЕНИН. Я не могу это!

Вдруг садится на колени. Анна обнимает его голову, гладит. Каренин рыдает.

АННА. Вот он, я знала! Теперь прощайте все, прощайте!.. Опять они пришли, отчего они не выходят?.. Да снимите же с меня эти шубы!

Отталкивает Каренина. Доктор укрывает ее. Входит Вронский.

АННА (глядит на Вронского). Помни одно, что мне нужно было одно прощение, и ничего больше я не хочу… Отчего ж он не придет? Подойди, подойди! Подай ему руку.

Вронский подходит, закрывает лицо руками.

АННА. Открой лицо, смотри на него. Он святой! Да открой, открой лицо! Алексей Александрович, открой ему лицо! Я хочу его видеть.

Каренин отводит руки от лица Вронского.

АННА. Подай ему руку. Прости его.