Альфа Центавра
Шрифт:
— Только одна проблема! — крикнул с ринга Василий: я правша, а он, как все инопланетяне левша, нам нужны разные перчатки.
— Так у вас и должны быть разные, — сказала Агафья, ибо это твои перчатки.
— Ну и что, что мои? — возразил Василий, попрыгав на ринге. — Как раз из-за этого ничего и не получается.
— Почему?
— Потому что, естественно, моя левая для него, также естественно, будет правой, а она не подходит.
— Почему? — теперь спросил уже Нази.
— Ну, во-первых, он инопланетянин, вы согласны?
— ОК. — А во-вторых?
— Во-вторых, инопланетяне отличаются от нас тем, что являются Не нами, а:
— Отражением нас в зеркале.
— Всё?
— Всё.
— Давайте посовещаемся, прежде чем ответить, — сказал Одиссей.
— Да?
— Да.
— Хорошо, я считаю, что инопланетяне такие же правосторонние, как мы, — сказала Агафья.
— Я не уверен, — ответил Нази, — ибо: как проверишь? Лезть под платье?
— Нет, получишь по мордам, — согласилась Агафья. И тут кто-то крикнул из зала, опять похоже тот же нудист:
— Никаких перчаток не должно быть! — И добавил:
— И знаете почему? — Мы не в Ландоне. У нас тока Дзю До. И Амер-Нази принял решение пойти на компромисс. А именно:
— Оставить всё как есть:
— Каждому по одной доставшейся перчатке! Васька в пылу спора, или нарочно, чтобы выиграть побольше времени для отдыха после боя с Никой Ович, которая до сих пор валялась за судейским столом, куда ее сбросили, крикнул:
— Как мы можем надеть разные перчатки на одну и ту же руку?
— Наденьте на разные, — ответил благоразумный Одиссей. Это произвело впечатление, Василий задумался, но только на несколько секунд, потом… Потом забрал обе боксерские перчатки себе.
— Извиняюсь, как говорится, и перед тобой, прости не узнал еще, кто ты такой, и перед добродушной в отношении меня публикой, что у нее отняли перчатку, брошенную мной для ее домашней коллекции. Для домашнего Культа, так сказать, моей Личности. Спасибо.
— Пожалуйста! — ответила со своего места Кали, и добавила: — Изменщик коварный. Василий пожал плечами, и пробурчал, чтобы она не слышала:
— Не совсем понимаю ваши благородные претензии. Далее, бьются.
Глава 14
— Охотно поясню, — встрял Одиссей, — он, — Оди толкнул плечом Нази, — просто на-просто знал, что мало дали тогда.
— А-а, — протянула Агафья, — вы договорились между собой. Ладно, я буду в оппе. В оппозиции, в смысле.
— Бесполезно, — сказал главный судья, а Оди только махнул рукой, мол:
— По барабану.
Между тем, в зале Коллонтай готовилась ко второй попытке, несмотря на то, что говорила после удушающего то хрипло, то шепотом.
— Что? — переспросила ЩеКа. — Ты вообще зачем это делаешь?
— Подраться хочется, — сказал ее бойфренд Дэн. А Ко добавил:
— Ты записалась на бой?
— Я? — прохрипела Кали.
— Ну, а кто же.
— Ну-у, я думаю тебе лучше спрашивать о чем-нибудь свою Щепку, — и она дала легкий подзатыльник подруге. Та хотела сказать так это в шутку:
— Убью, тварь, — но передумала и улыбнулась.
— Почему ты улыбаешься?
— Хочу увидеть, что будет, когда за меня заступится мой Колчак. — И добавила: — Ты записался, май диэ чайлд? Далее, кто выходит на ринг, Колчак и Деникин, или кто-то еще со стороны Зеленых, например, сам судья Нази? И вот Колчак вышел. Пришлось драться без перчаток, а Дзю До, как назло, абсолютно не шло в голову. Так бывает, вы очень любите шампанское Брют, а вот именно сегодня оно не идет. Только лезет. А это не та роль для шампанского. Так можно докатиться и до Кока-колы.
И после двух прямых в голову, Ко понял:
— Надо выставить вместо себя своего коня, — хотя и берег этот вариант до более серьезного случая. Но и кони должны гулять, а тем более тренироваться. И после окончания второго раунда решился, только спросил:
— Это еще не конец? — За судейским столом засмеялись, а секундант только спросила:
— Ты почему их спрашиваешь? — Меня всегда зови.
— Ты кто? Секундант? Я не заказывал, у меня есть своя. Здесь нет своих да наших — выкидывают по жребию, — пошутила Сонька Золотая Ручка. Ко поверил, так как не хотел замешивать в это тесто свою любимую АН — Щепку. Она ведь такая фраерная, от слова фрей — свобода творчества. А Вильям Фрей — секундант Васьки предупредил его, что:
— Надо ждать неприятностей в третьем раунде.
— Каких? — спросил Василий Иванович, и по своему обыкновению добавил с самым серьезным видом: — Кусаться будет?
— Скорее всего: лягаться?
— Ля — что? — переспросил Василий, но прозвучал голос Агафьи из судейской коллегии:
— Кончайте политсовет, третий раунд!
— Вот точно вам говорю, — сказал Василий, — что скоро она переменит стол судейской коллегии по боксу и дзюдо на стол президиума в Своем Колхозе.
— Что ты сказал? — рявкнула, правда негромко от удивления Агафья, бывшая жена Махно. И добавила: — Если да, то только в Высшем Политсовете. И Василий пошел к центру ринга, но все-таки обернулся — ох, зря, зря, зря.
— Ты чего? — спросил Вилли — хотя, скорее всего это не одно и то же имя с Вильямом Фреем, но… но слово — не пуля, вылетевшая из Кольта 45 калибра:
— Вылетит — поймать можно. — И Василий Иванович вытянул вперед руку, схватил перчаткой слово, и бросил его назад Вилли, сказав:
— Держать надо, чего ты его выпускаешь? И секундант понял, что Василий решил:
— Слово отразилось от мощного лба Вильяма Фрея, ударилось о лоб приближающего Ко, и могло отлететь к Фрею, а могло и нет, поэтому Василий его поймал для верности, и бросил сам назад.
— Это чтобы не сглазить, — сказал Василий. Но поздно, поздно, ибо Ко послал вперед своего Коня Кинга. Удар — гол.
— Гол? — спросил Амер-Нази, и поправился: — В том смысле, что нокаут?
— Это была великолепная Семерка, — сказал Одиссей, — но не Девятка, а значит, может быть и нокдаун, давайте посмотрим дальше.
— Если удар копытом в лоб он называет Семеркой, то какова же будет Девятка, — только подумал, но не стал говорить секундант Василия Фрей. Лева Задов, бывший судьей на ринге начал считать: