Альфа Центавра
Шрифт:
— Давай, давай, никакой воды тебя не хватит, чтобы достать меня. Надо было иметь два пулемета, а то и три, и даже четыре, чтобы остановить меня. Пока один охлаждается пивком, другой стреляет, и так далее. Василий бросил стрелять, подбежал к краю свой вышки, и чуть не свалился вниз, где копошилась Щепка. Перил-то не было, а он забыл об этом.
— Бочку привяжи быстро! — крикнул он ей.
— Что? — И не давая Василию продолжить, Щепка пояснила:
— Все равно не поднимешь, механизм подъема упал сюда вниз. Или тебе поднять упаковку Двойного Золотого?
— Ладно, забудь про воду, зацепи две упаковки Баварского, и Льюис.
— Что еще за Льюис, я такого не знаю.
— Хорошо, только быстро, подними моего…
— Что?! Я плохо слышу.
— Подними своего Лэви Страуса, — решил больше не спорить с ней парень.
— Только в обмен на то, что ты подаришь мне после боя, вечером, настоящий фирменный костюм Лэви Страус.
— Где я его возьму? Впрочем, ладно, только быстрее шевели булками. Его подняли, но чтобы расстрелять весь диск понадобилось много времени — после каждых восьми патронов он грелся, как чайник, поставленный на раскаленный до бела металл.
— Как говорится, — Василий Иванович разделил бутылку пива со стволом, который недовольно зашипел, что, мол:
— А мне досталось меньше, экономишь в неподходящий моментум. И тут Василий Иванович забыл про пиво, отдал все пулемету:
— С правого фланга шел широким галопом КВО — не меньше, хотя это был все лишь мало кому известный Пархоменко.
— Куда?! — крикнул Василий. И добавил неожиданно для самого себя:
— Он бессмертный, не возьмешь! Это Всадник без Головы, — добавил он тише, ибо еще не верил в полную реальность происходящего. После столкновения, как на турнире упал конь Пархоменко КВО, упал и Софист с Аги. Но! Чему ужаснулась даже Ника Ович, повидавшая на своем веку всяких, а она в это время так и висела на краю вышки, не в силах подняться наверх без посторонней помощи, а Василий только два раза сказал ей:
— Не могу, — и:
— Не хочу, — а больше вообще не обращал внимания на ее мольбы о помощи, или хотя бы:
— Дай пива. — Она расцепила руки, полетела вниз, как переспелая груша, но, к счастью, зацепилась за выступающую перекладину, о которую сначала ударилась ребром, про которое выразилась:
— Будем считать это ребро ребром, которое я отдала для изготовления той Евы, которая меня полюбит. Она так удивилось тому, что Всадник без головы разделился надвое, в отличие от второго, который так и остался один. Хотя надо было удивляться обратному. А все было просто:
— В первом случае, Аги вылетела из седла, как Брюс Виллис с катапультой из самолета после того, как террористы забросали его лимонками. В результате Софи-ст пошел на врага правым флангом, а сама вертихвостка — левым. А Пархоменко был один. Ибо, ибо… Ибо КВО расшифровывается, как:
— Конь Вещего Олега, — а он, как известно было смертен. И что еще более важно:
— Смертен и его бывший друг, которым на сей раз был Пархоменко. Ой, не зря, не зря Леший Ино напророчил ему сегодня:
— Но примешь ты жизнь от коня-я своего. — Это Распутин сказал ему уже на ночь, заметив, что парень очень расстроился от первого предсказания:
— И примешь ты смерть от коня-я-я Своего. Пархоменко хотел еще спросить:
— Так как правильно: Жизнь, — или:
— Смерть? — но решил не искушать судьбу, ибо:
— Второе слово дороже первого.
Василий Иванович не мог стрелять, а его пулеметы — Максимка и Лёва Страусенок — как он называл их ласково, чтобы меньше перегревались, глушили пиво хоть и не бочками сороковыми, как незабвенный Чацкий, но даже терпеливая Щепка сказала:
— Хватит, так никакого пива не напасешься. — Между прочим, она перевязала валявшуюся на другой стороне башни Нику, но потом перестала даже обращать на нее внимание. Ибо. Ибо эта наглая — не знаю даже, как ее еще назвать — предложила ей сразу, как только смогла говорить, три недостойные Приама, или по крайней мере Гектора этой крепости предложения. А именно:
— Перейти на сторону Альфовцев, ибо я, кто бы ты думала?
— Честно?
— Говори, как хочешь, я все равно пойму только правду. И знаешь почему? Я — Детектор Лжи.
— Нет.
— Что нет? Таков будет твой ответ? Хорошо, слушай второй вопрос:
— Я Одиссей и предлагаю тебе секс за небольшое вознаграждение, согласна?
— Не то чтобы да, но скорее всего, нет. И знаешь почему? Я тебе не верю: Одиссей должен быть на лошади. Более того даже:
— В Лошади.
— А ты знаешь, что такое быть в Лошади? Это значит, работать Под прикрытием. Я и работаю.
Глава 26
— Все равно вранье, ты не знаешь никого из инопланетян.
— Знаю.
— Кого, например? Дэна?
— Какого еще Дэна-Мэна, Батьку Махно.
— Он не инопланетянин.
— Откуда ты знаешь, кто инопланетянин, а кто просто так только Доктор Зорге?
— И знаешь почему, — Щепка наклонилась к уху Ники Ович, что даже чуть не откусила его вместо всегда бывшего при ней трехцветного пирожного.
— Ты Инопланетянка Ан?! — ужаснулась Ника. — Нет, я не верю.
— Я сама не верю.
— Да ладно, — посмотрела на нее восхищенно Ника, и добавила: — Впрочем, я тебе не верю. Поэтому слушай мое третье предложение: — Кто из нас кого победит сейчас, тот на того и будет работать. Щепка посмотрела на свое пирожное, на недопитую бутылку Баварского, и сказала:
— Мне очень жаль, Бобби, что твоя кобыла сломала ногу, мой Белый Конь не выдержит троих. — И она размазала пирожное на… на тощей груди Ники Ович. Но та поразила Щепку своим ответом, несмотря на разоблачение:
— Я не Га, Галя если по земному, а Ан — Анна, мой тет-а-тет, не Дэн, а Иначе.
— Что значит: Иначе?
— Вот и видно, мил человек, что ты стукачок, ибо не в курсе событий, которые происходили на Альфе нашей Центаре… прошу прощенья, сама уже не знаю, что говорю, привыкла уже, видимо, врать, как на Земле. И да, ответ Ники:
— У меня на самом деле не такие маленькие груди, а большие, как у Мэрилин Монро.
— Тогда, почему я их не увидела? И вот он ответ:
— Совсем сегодня запарилась, забыла надеть.