Альфагенез
Шрифт:
– Почему?
– вкрадчиво спросила она.
– Потому что он - мой брат.
Возникла очень маленькая пауза.
– Но ведь он не «демон», как ты.
– Разные отцы, - пояснил он.
– Все мы, в пределах дома Дарьон, несем в себе гены от многих различающихся подвидов. Наша мать была «демоном». Мой отец был нормальным человеком. Отец Даниеля был могущественным «акустиком». Над нами поиграла генетическая лотерея и обоим дала разные призы.
Он опустил изнасилование, тюремное заключение и убийство.
– Даниель запасался едой, когда был ребенком?
Она обладала проницательной перцепцией. Ему надо бы об этом помнить, подумал Лукас.
– Да.
– А ты заботился о нем.
– Да, - подтвердил он, добавив про себя: «Потому что больше некому было».
– Так почему он просто не уйдет?
– спросила она.
– А почему бы тебе ни пожелать счастливо оставаться? По тебе не скажешь, что ты в восторге от здешней жизни.
– Потому что мы должны делать свое дело. Мы защищаем вас от геноцида. Как долго мы существуем - вы остаетесь в живых.
Миссией отвергалось все. Логическая часть Лукаса уверяла его, что жизнь за пределами первоначального мандата существует. Только вот он не мог представить себя ею живущим.
– Не поняла.
Он вздохнул. Это было еще одно долгое и нудное объяснение, а у него не было сегодня энергии для этого. И не хотелось шокировать ее опять. Она и так уже через столько всего прошла.
– Монстры существуют. Они называют себя «ординаторами». Они хотят убивать людей вроде тебя. Нормальных, обычных людей. Мы существуем для того, чтобы сдерживать их от удачи. Вот и все на этот счет.
– Но что они хотят?
– Они хотят, чтобы вы умерли.
– За что они так сильно ненавидят нас?
Он вздохнул.
– Они не питают ненависти к вам. Они просто хотят, чтобы вас не было. Это генетическая чистка, массовое истребление. Текущая ситуация им представляется как ошибка, которую они пытаются исправить. Они чувствуют, что им предопределено занять ваше место. Подвид №61, «человек нормальный», для них не представляет ценности, кроме как, быть может, случайного источника пищи в стесненном положении.
– Они каннибалы?
– ее голос чуть не перешел на визг.
– Только некоторые из них. Я имел в виду пищевые ресурсы для их боевых животных. Ты знаешь, что такое деодон?
– Нет.
– Это противная порода энтелодона, доисторического кабана. Представь себе хищную свинью, длиною в двенадцать футов, высота в холке - семь футов, челюсти как у крокодила. Он ест все подряд, а как только приведешь в беспорядок его генетику, то становится умным и быстро размножается. Ему нужно много мяса.
Когда он открыл глаза, то обнаружил, что она глядела на него. Карина сидела, так глубоко погрузившись, что только ее голова как поплавок держалась над водой.
«Ммм… Моя», - читала она по нему.
Лукас мог бы поближе подобраться, притянуть ее к себе и пустить в ход руки вверх-вниз по ее телу, чтобы прочувствовать тяжелую полноту груди, изгибы ягодиц… Если бы только не было это так утомительно, и если бы не якорем удерживающий его на своем месте тот факт, что она доверилась ему, то он возможно бы так и сделал.
Мысли Лукаса, должно быть, отразились на его лице, потому что Карину потянуло от него, насколько позволяла ванна. Преследующему взгляду требовалось ее лицо, до мельчайших подробностей. «Как дворняга, - подумал он, - дрожащая, перепуганная и готовая укусить». Он обладал ключиком к ней: повернешь в одну сторону - и она сломается, повернешь в другую - давление ослабилось бы. Он уже был таким несколько лет тому назад. Память о том, как пугал каждого, все еще была свежа.
– Ты знаешь, что я не могу тебя остановить. Ну, так каких последствий ты боишься?
– спросила Карина.
– Я просто не хочу бороться с тобой прямо сейчас, - сказал Лукас.
– Я боролся с Артуром, с Даниелем, с Генри. Я устал.
И он хочет, чтобы она перестала отдергиваться каждый раз, когда он на нее посмотрит. Это заставляло его чувствовать себя монстром, а он уже вдоволь такого напробовался.
– Если ты хочешь мира, тогда позволь Эмили быть со мной.
– Нет.
Она стиснула зубы.
– Может быть позже. В конце дороги.
– Почему не сейчас?
В нем вспыхнуло раздражение:
– Потому что я не могу вас двоих держать под постоянным наблюдением каждый день, каждый миг, а ты воруешь ножи.
– Нож был для защиты. Я другого не возьму. И не буду пытаться тебя поранить…
– Я беспокоюсь не о себе.
Она остолбенела:
– О, мой бог, - ее глаза расширились.
– Ты думаешь, что я причинила бы вред собственной дочери?
– Ты была бы не первой, - сказал Лукас, с горечью, что отнюдь нет.
– Шок такая сука. Особенно, когда смешан с ядом, который трахает твои гормоны…
– Она - все, что у меня есть.
Карина выглядела так, словно была на грани слез. Он вынужден был перейти на более спокойный тон:
– И вот почему ты могла перерезать дочери горло в ту самую секунду, когда я давал ее тебе. Вы обе находитесь под моей ответственностью. Я говорил, что буду держать вас в безопасности. Я не хочу, чтобы ты навредила ей или себе.
– Нож находился у меня со времени завтрака, - сказала она ему.
– Ты послал меня в комнату к Эмили. Я ее не убила. Если бы я попыталась, то ты не смог бы меня остановить…