Алхимическая кофейня Зои
Шрифт:
Облачённый в добротную чёрную рубаху с красно-золотыми извивающимися линиями на рукавах и свободные чёрные штаны с высокими ботфортами на золотых застёжках, мужчина со злой печалью на лице задумчиво оглядывал стены и своды просторного склепа, освещённого тусклым сиянием редких алых белых свечей.
Он сидел на полу, чуть согнув ноги в коленях и сложив на них руки, облачённые латные рукавицы из чёрно-алого металла, с оттиском имперского знамени на каждой из них. На груди молодого бородача, поверх рубашки,
Мужчина с грустью вздохнул и проговорил:
— Я готов был дать тебе всё, что ты пожелаешь… Я бы даже в жёны тебя взял, если бы ты того пожелала в обмен на исполнение моей просьбы. Но ты предпочла иной выход…
Обладатель латных рукавиц вздохнул и поднялся с полу. Он обернулся к каменной стеле, на которую опирался спиной, пока сидел в раздумьях и склонился над стоящим на поверхности стелы металлическим гробом с хрустальной гранённой крышкой.
Сквозь чистейший и невероятной крепкий имперский хрусталь была видна рыжеволосая девушка с закрытыми глазами.
Можно было бы привести банальный пример со спящим человеком, но нет… синеватые губы, зеленоватая бледность кожи и прочие очевидные признаки, хоть и не могли до конца испортить красоту девушки, ярко свидетельствовали о том, что перед владельцем медальона-молота лежала покойница.
К тому же, даже через ворот похоронного кружевного платья, можно было разглядеть уродливую тёмную странгуляционную линию.
Рослый молодой бородач со светло-рыжими, чуть золотистыми волосами и тёмно-лиловыми глазами с грустной тоской на лице положил на крышку гроба обе ладони.
— Вместо того, чтобы внять моим убеждениям и послушаться меня, ты предпочла сбежать туда, где тебя уже никто не достанет, Антуанетта.
Мужчина чуть опустил голову.
— И тем самым подписала приговор не только себе, но и всей империи…
Раздался стук в дверь, и человек у гроба с недовольством обернулся назад.
— Ваше императорское пламянение, — произнёс старческий хрипловатый голос. — У нас всё готово для церемонии захоронения.
Облачённый в чёрно-бело-зелёное одеяние жрец, с сетчатой маской на лице и символом Моретворца на груди, чуть склонил голову.
— Вам пора отпустить её. Антуанетта шай Ле-Фарталь сама избрала свою судьбу.
Император кивнул.
— Но я это её к ней подтолкнул.
Священник молчал. От похоронных жрецов Моретворца глупо ждать слова утешения. Да они были не нужны. Астор Третий, император Скардхайда не нуждался ни в чьих утешениях.
Он отвернулся от гроба, затем всё же оглянулся со вздохом и прошептал:
— Надеюсь, там, куда попадёшь тебе не придётся пожалеть о столь скором уходе. Прощай, Антуанетта. Да вознесут себя волны Моретворца.
— Да вознесут!.. — эхом отозвался жрец.
Император суховато кивнул ему и поднялся по широкой полого лестнице вверх. За склепом его ждала зарешеченная платформа цепного механического подъёмника. Ступив на выложенную алой мраморной плиткой поверхность подъёмника, его пламянение дёрнул за один из рычагов, где-то вверху, на протяжении глубочайшей шахты, прозвучал звучный перезвон, и платформа с решётчатыми стенами пришла в движение.
Через двадцать минут долго подъёма, император скорым раздражённым шагом вошёл в помещение алхимической лаборатории.
Трудившиеся среди расползающихся дымков и кипящих котелков алхимилиалы переполошились, а затем в нервном молчании уставились на императора.
Тот оглядел побледневшие лица, раздражённо вздохнул.
— Ну? И что на этот раз, Готье.
Самый старший из присутствующих чародеев оглянулся на младших коллег и поставил перед императором стеклянную чашу. Затем из металлического чайника алхимилиал налил тёмно-шоколадную жидкость.
От её запаха император скривил нос.
— Этот напиток и должен так вонять?
Готье нервно сглотнул и прокашлялся.
— Ваше пламянение, запах не всегда… хм… соответствует вкусу…
— Я прежде пробовал это зелье, когда его готовила мне Антуанетта шай Ле- Фарталь, — склонившись над чашкой, с хмурым видом произнёс император. — И оно так не воняло, Готье!
Император взял чашку и отпил. Пару секунд он молчал, но взгляд главы самого могущественного человека на этой половине мира в миг похолодел.
Астор смачно сплюнул на пол и жестом подозвал к себе Готье. Тот молча повиновался.
— Пей, — приказал император, кивнув на стеклянную чашку с шоколадным напитком.
— Но, ваше пламянение…
— Сейчас, — проговорил император властным стальным голосом. — Ты возьмёшь чашку с этой дрянью, которую вы тут вдесятером сварили, и выпьешь всё до дна. При мне. Иначе, клянусь этой крепостью, я волью тебе это в глотку собственноручно.
Готье нервно прерывисто вздохнул, но выбора у него не было. Долго, однако, пить он не смог. Как старик не держался, через пару минут его согнуло пополам от жесточайших рвотных спазм.
Император Астор сжал кулаки. Его латные рукавицы, сверкающие черно— алой эмалью, угрожающе проскрежетали сталью, словно выражая мнение правителя Скардхайда.
— Готье, — даже не глядя на давящегося рвотой старика, произнёс император, — я отдал вам рецепторий Антуанетты и спросил, сможете ли вы приготовить хотя бы часть из её зелий? Сможете ли Вы, лучшие учёные умы имперской алхимической науки, воссоздать хотя бы четверть тех магических эликсиров, которые готовила она? И что ты ответил?