Алхимик
Шрифт:
«Мне нравится этот человек, — подумала Монти. — Мне в самом деле нравится этот человек».
6
Барнет, Северный Лондон. 1940 год
Постельное белье рывком отлетело в сторону, и, казалось, одновременно вспыхнул электрический свет. Маленький мальчик в полосатой пижаме, лежавший с руками, сложенными на животе, моргнул, выныривая из глубокого сна.
— Пусть Господь простит тебя, Дэниел Джадд!
Голос матери. Костлявая ладонь ударила
После второго удара он увидел стоящего в дверях отца, тоже в ночном халате и шлепанцах. Тот смотрел на него. Мертвецки тощий, с кожистыми складками на лице, он напрягся от гнева.
— Господь простит нашего мальчика, — сказал отец, — ибо он не ведает, что творит.
Ребенок, моргая от резкого света лампочки, уставился на своих родителей. Руки матери, жесткие, как железо, схватили его запястья и с силой развели в стороны.
— Мы говорили тебе! — дрожащим от возмущения голосом сказала она. — Сколько еще раз мы должны говорить тебе?
Он отчаянно старался выдавить вопрос, спросить, что она имеет в виду, но его горло, перехваченное судорогой страха, было не в состоянии выдавить хоть звук. Он получил еще один удар по лицу.
— Вечное проклятие, — торжественно произнес голос отца. — Вот что ты заслуживаешь, греховное создание. Господь наш, Отец Небесный, видит все наши грехи. Плотские вожделения ведут к смерти; мы должны спасти тебя от тебя же самого, от гнева Господа нашего.
— Ты порочный, непослушный и злостный грешник! — Голос матери поднялся до крика, и мальчик съежился от страха. И от растерянности.
— Разве ты не помнишь слова Господа нашего? — грозно вопросил отец. — Хотя они утверждают, что умны, они глупели, обменивая славу бессмертного Господа на образы смертных людей, и птиц, и животных, и змей?
Мальчик растерянно смотрел на отца. Нет, он не помнил. Ему было всего шесть лет.
— И посему Господь оставил их предаваться грешным наслаждениям в своих сердцах и тела их купались в грязи. Господнюю истину они обменивали на ложь, они поклонялись и служили ложным созданиям, а не Создателю — Который всегда прав. Аминь.
Мальчик молча смотрел на него.
— Аминь! — повысив голос, повторил отец. — Аминь,мальчик!
Робко пробормотав «Аминь», мальчик избежал еще одного удара от матери.
Наступило краткое затишье.
Перепуганный, он лежал, вытянув руки вдоль тела, придавленный кипящей яростью своих родителей. Затем он услышал голос матери. Она говорила, полуприкрыв глаза, словно была в трансе и передавала указания, только что полученные ею на частоте, доступной только ей самой. Гневное выражение лица смягчилось улыбкой.
— Те, которые живут в соответствии со своей грешной натурой, думают только о том, чего желает эта натура, но те, кто живет в согласии с Духом Святым, мыслят лишь о том, что угодно Духу. Мысль грешного человека ведет к смерти, а того, кто подчинен Духу, — к жизни и покою. Потому что мысли грешного человека враждебны Богу, они не подчиняются Божьим законам и не могут принять их. И грешные существа с их мыслями не могут доставить радости Богу.
— Ты это понимаешь, Дэниел, не так ли? — Теперь у отца был мягкий, едва ли не умоляющий голос.
Мальчик лишь робко кивнул, потому что его мать продолжала говорить, не переводя дыхания.
— И если Дух Божий живет в тебе, то управляет тобой не грешная твоя натура, а Дух.
— Живет ли в тебе Дух Божий, Дэниел? — спросил отец.
Мальчик, помолчав, кивнул.
— Ты уверен, дитя?
— Уверен, папа, — испуганно пискнул он.
— Ты хочешь порадовать Господа, дитя?
— Да, папа, я хочу порадовать Господа.
— Если кто-то не чувствует в себе духа Христа, то, значит, он не принадлежит к Христовой пастве, — сказала мать. — Но если Христос в тебе, то пусть твое тело мертво из-за грехов, но дух твой живет, поскольку полон праведности.
— Ты это понимаешь, дитя? — Теперь голос отца потерял мягкость.
Мальчик ничего не понимал. Эта логика была вне его понимания. Тем не менее он знал, каких ответов от него ждут, знал единственный способ обрести покой, избежать очередной пощечины, избегнуть ситуации, когда его вышвырнут за порог и на всю ночь запрут в холодном сарае в саду. Он кивнул и еле слышно произнес «Да».
— Ты хочешь, чтобы Дух Божий жил в тебе, или хочешь обречь себя на вечное проклятие? — спросил отец.
— Дух, — пробормотал мальчик.
— Говори громче, Дэниел. Я не слышу тебя, и мать не слышит тебя, а если мы не слышим тебя, то и Господь Отец наш не сможет услышать тебя.
— Дух, — чуть погромче повторил мальчик, захлебываясь слезами, которые текли у него по щекам.
— Ибо, если ты будешь подчиняться велениям своей грешной натуры, — продолжила мать, — ты умрешь, но если ради Духа Святого ты отвергнешь порочные желания твоего тела, то будешь жить, потому что те, кого ведет Дух Божий, — дети Господа нашего.
Отец вплотную наклонился над сыном, и тот мог чувствовать теплоту его дыхания, видеть щетину на подбородке.
— Ты же не хочешь совершать гнусности со своим телом, дитя мое? Заверь в этом и твою мать, и меня, и, кроме того, заверь Господа нашего.
— Н-н-не хочу, — с ужасом пробормотал мальчик.
— Ибо ты обретешь не тот дух, который делает тебя рабом своих страхов, а получишь родство отца с сыном. И это к Нему мы взываем «Аве, Отче». И Дух этот — свидетельство, что в душе все мы Дети Божьи. И ты хочешь быть одним из Божьих детей, не так ли, дитя? А не сатанинским отродьем?