Алхимик
Шрифт:
Коннор возвращался к главной дороге.
— У меня создалось впечатление, что ему не очень нравится «Бендикс Шер», но заставить его как-то выступить против фирмы будет безумно трудно.
— Да, я согласна, что именно так он и отреагирует, но я должна убедиться, что он понимает, в чем кроется опасность.
К тому кварталу Ист-Энда, где жил Уинстон Смит, они добрались уже в темноте. Дом представлял собой уродливое муниципальное строение, увешанное металлическими пожарными лестницами и навесными переходами.
Коннор поставил машину на улице,
— Позаботься, чтобы никто не украл колеса, пока ты ждешь меня.
Коннор с сомнением смерил взглядом какую-то разбитую рухлядь на другой стороне улицы и кивнул.
Монти с легким содроганием осмотрела убогую Олбани-стрит: грязные стены домов осыпались, с веревок тут и там свисало белье, на фасаде нижнего этажа намалеваны свастики. Из окна над ее головой доносились ритмы рэпа.
Монти проглядела список номеров квартир на стене. Двадцать седьмая располагалась на втором этаже. Засунув руки в карманы куртки, Монти поднялась по подрагивающим металлическим ступеням и двинулась по коридору, заваленному банками и черными мешками с мусором. Все двери были на одно лицо — с большими стеклянными панелями в морозных разводах, с облупившейся синей краской. Она остановилась перед номером 27 и, внезапно почувствовав внутреннее стеснение, постучала.
Дверь дрогнула и приоткрылась. Но пороге, опираясь на костыли, стояла черная женщина сорока с лишним лет; в шерстяном свитере и джинсах она выглядела болезненно худой и изможденной.
— Простите за беспокойство. Уинстон Смит дома? — спросила Монти.
Прежде чем ответить, женщина смерила Монти взглядом.
— Он в больнице.
— Мне очень жаль. Я этого не знала.
— В пятницу вечером беднягу опять прихватило.
— Я… я работала с ним. И… мне бы хотелось поговорить с Уинстоном. Я понятия не имела…
Глаза женщины превратились в две узкие щели, как прорези в шлеме. Монти потеряла присутствие духа.
— Работали с ним? — спросила женщина.
— В «Бендикс Шер». — Монти окончательно поняла, что все потеряно, и попыталась, чтобы хотя бы голос звучал спокойно и дружелюбно. — А в какой он больнице?
Щелочки глаз чуть расширились.
— В клинике.В той, куда его всегда отвозят. — Тон женщины давал понять, что, если Монти в самом деле работает с ним, уж это-то она должна была знать.
— Клиника от «Бендикса»?
— «Хаммерсмит».
— Да, точно, «Хаммерсмит». — Она заставила себя задать следующий вопрос: — А как он… как он себя чувствует?
Казалось, стоящая перед ней женщина прикидывала, может ли она доверять гостье.
— У него снова началась сыпь. И сильные боли. — Она смерила Монти взглядом и неожиданно спросила: — А не дочь ли вы того ученого?
— Простите, — сказала Монти. — Я не представилась. Да, я Монтана Баннерман.
Женщина бесстрастно кивнула:
— Вы говорили с моим мужем о книгах. Он был вам очень благодарен за это. Но вы его напугали. Он рассказал мне, что вы задавали вопросы. И теперь он обеспокоен, что рассказал вам слишком много.
Монти улыбнулась женщине:
— Хотите поговорить со мной об этом?
Миссис Смит отрицательно
Монти снова улыбнулась:
— Мне просто было интересно узнать чуть побольше о компании. «Бендикс Шер» — очень закрытое учреждение. У меня появилось ощущение, что мистер Смит в самом деле может мне что-то рассказать. И я хотела заверить его, что он может доверять мне. — Монти чувствовала себя неловко, поскольку ей приходилось стоять на пороге и говорить приглушенным голосом. — Могу я зайти на минутку и все вам объяснить? Я искренне хочу помочь вашему мужу.
Лицо миссис Смит исказилось от страха.
— Простите, нет… простите. Мы болеем, и компания хорошо относится к нам, дает бесплатные лекарства. У Уинстона всегда отдельная палата. Пожалуйста, оставьте его в покое.
— Вы тожепринимали участие в проверках лекарств для компании, миссис Смит?
— «Бендикс» всегда очень хорошо относился к нам, и ничего больше я говорить не хочу. Спасибо, что пришли. Спасибо за заботу о здоровье моего мужа. Я расскажу ему, что вы заходили.
Она сделала шаг назад, а Монти осталось лишь медленно двинуться к машине.
Клиника представляла собой высокое восьмиэтажное здание с окнами дымчатого стекла, которое стояло к западу от эстакады. Она была очень удобно расположена по отношению к Хитроу и привлекала богатых клиентов из Азии и с Ближнего Востока, которые могли себе позволить полеты на реактивных лайнерах ради косметической хирургии, абортов, лечения бесплодия, изменения пола и, самое последнее, для генетического сканирования. «Хаммерсмит-Бендикс», как ее принято было называть, считалась в медицинских кругах одной из самых роскошных и современных частных больниц в Британии, и среди работающих в ней врачей называлось немало знаменитых имен.
И Монти испытала не просто легкое любопытство, когда узнала, что компания предоставляет услуги такого заведения для лечения обыкновенного охранника. Пусть даже сэр Нейл Рорке публично заявлял о самом внимательном отношении к сотрудникам, но когда Уинстона Смита помещают в палату стоимостью четыреста фунтов за ночь… это смахивало на замазывание чувства вины. Или какого-то дурного поступка.
Они снова решили, что Коннор будет ждать в машине, а она зайдет внутрь. Автоматические двери мягко разошлись по сторонам, и створки с шипением сомкнулись за ее спиной. Три слоя стеклянных перегородок надежно приглушили грохот лондонского движения, а легкий цветочный запах напомнил атмосферу в здании Бендикс.
Ковер был мягкий и пушистый, с вытканными на нем геометрическими логотипами «БШ», стены и потолок были выложены сосновыми панелями, а в правом коридоре располагался магазин элегантных подарков и цветочный бутик.
Важным фактором философии компании было хорошее самочувствие. Она исходила из того, что у пациентов должно возникать чувство, будто они прибыли в эксклюзивный сельский отель, а не больницу. Строго говоря, тут никогда не употреблялось слово «пациент»; всех называли гостями.