Алхимик
Шрифт:
— Нет. На этой ленте записан некий текст, который я хочу, чтобы вы прослушали. Боюсь, что он вас потрясет.
Рорке с предельным вниманием прослушал и запись, и рассказ Монти, в котором она постаралась привести как можно больше подробностей. Вид у него был крайне недоверчивый, но слушал он очень внимательно. Монти все время не покидало ощущение, что сэр Нейл как бы ждет доказательств того, что он уже знает.
Выслушав все до последнего слова, он решительно встал. Вместо того чтобы ужасаться и
— Первое и главное — это найти вашего отца, защитить вас и мистера Моллоя, а потом посмотрим, что мы можем сделать для Анны Стерлинг и других женщин из этого дьявольского списка. Один из моих ближайших друзей — сэр Патрик Нортон, глава Столичной полиции. И эта мелкая дешевка Левайн конечно же не обладает таким влиянием. Тем не менее мы должны действовать быстро; если за вами следили, то им, конечно, уже известно, что вы здесь. Я немедленно звоню домой сэру Патрику. И к концу дня я хочу видеть Кроу за решеткой. Это только для начала!
Проводив глазами Рорке, который выскочил из комнаты, Монти внезапно испытала чувство вины перед ним — как ни странно, за то, что она оказалась тем гонцом, который принес плохие новости о его компании.
Она снова услышала звяканье телефона и меньше минуты спустя — еще одно. Состоялся краткий разговор, подумала она. Затем ей пришло в голову, что номер мог быть занят и хозяин сделал еще одну попытку позвонить. Монти засунула диктофон обратно в сумочку. Ею владело крайнее изнеможение. Она слышала, как телефон звякал еще несколько раз.
Рорке вернулся минут через десять; казалось, что он состарился лет на пятнадцать. На руке у него висело пальто.
— Так. Дела пошли. Сэр Патрик договорился с главным констеблем Кента, и через пять минут тот лично прибудет сюда. Он даст нам сопровождение, чтобы мы добрались до «Бендикс-Хаммерсмит».
На Монти произвел впечатление уровень контактов Рорке. Пришли в движение крупные шестеренки. Если бы только она занялась этим раньше, с горечью укорила она себя, вместо того чтобы доверять этому слизняку Левайну.
— А ваш ланч? — внезапно спохватилась она. Уже минуло половина второго. — Вы же не успеете!
— Я звонил, — коротко сказал он. — И все организовал.
Между ними воцарилось неловкое молчание; Монти не могла не понимать, что в этой ситуации слова ни к чему.
Затрещал звонок у дверей, который вызвал взрыв приглушенного лая — на этот раз собаки были заперты где-то внутри дома. Встав, Рорке направился в холл, и Монти последовала за ним. Через окно она увидела переднюю часть «мерседеса» с затемненными окнами, который ждал на подъездной дорожке.
Рорке широким жестом открыл входную дверь и пригласил Монти пройти первой. Она сделала шаг и замерла на месте.
На крыльце плечом к плечу, перекрывая
Она в ужасе повернулась, надеясь на помощь Рорке. Его лицо было маской холодной слепой ярости. И через секунду она осознала, что его гнев направлен не на этих двух человек, а на нее.
— Вы гнусная, сопливая, паршивая сучка! Как только вы осмелились так себя вести?
Она почувствовала укол в бедро, как от жала осы. У нее еще было время заметить, что лицо Рорке вдруг странно исказилось, словно стало таять. А потом у нее подогнулись ноги.
123
Коннор еле полз в арендованном «форде» по Юстон-роуд, приближаясь к зданию Бендикс. Он был полон молчаливого отчаяния и ничего, кроме него, не чувствовал.
Мертва. Его мать мертва.
В ушах стояло эхо тех ее слов, которые она сказала в ночь его отлета в Вашингтон. «Подумай еще раз, пока у тебя есть шанс».
Если бы он послушался ее, «Бендикс Шер» так и продолжал бы существовать. А он бы никогда не встретил Монти.
Но его мать была бы жива.
И где, черт побери, была бы Монти? В когтях этого подонка Кроу?
Он видел, как впереди справа растет слепое безглазое здание Бендикс и вместе с ним вздымается вся та ненависть, что он взращивал в душе двадцать шесть лет.
Он развернул машину к стоянке «Бендикса», подрулил к воротам и через окно протянул пропуск.
Охранник посмотрел на ветровое стекло:
— А где бирка?
— Бирка?
— Ваш пропуск на парковку. Мы не имеем права впускать машины без такого разрешения.
— Имел я вас! — взорвался Коннор. — Моя машина на пирсе, а эта арендованная.
Охранник закрыл свое окошко, вернулся за стол и взял чашку с кофе. А перед Коннором вместо привычного зеленого света горел красный, да еще в сопровождении слов на экране: «ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН. НЕМЕДЛЕННО ДАЙТЕ ЗАДНИЙ ХОД. ВЫ НАРУШИЛИ ГРАНИЦУ ЧУЖОГО ВЛАДЕНИЯ».
Коннору пришлось вернуться на главную дорогу и припарковаться у счетчика за углом. Возвращаясь, он заметил хвост черного «мерседеса», исчезающего на эстакаде автопарка, который, как Монти говорила ему, принадлежал компании.
Створки автоматических дверей раздвинулись, он вошел в белый мраморный атриум и направился к конторке охранника, за которой сейчас находился только один человек, черный мужчина на пятом десятке. Коннор чуть не обознался, приняв его за Уинстона Смита, приятеля Монти.
— Привет. Мне нужно спешно увидеться с доктором Кроу. Предполагаю, сейчас его нет на месте, не так ли?
У охранника был совершенно нейтральный голос, в нем не было ни дружелюбия, ни враждебности.
— Порой он приезжает по утрам в воскресенье, но сегодня я его не видел.