Алхимик
Шрифт:
— Теперь мы должны завязать тебе глаза, Теутус, — сказала она.
Дэниел слегка забеспокоился.
— Мы доставим тебя в наш храм. Пока ты не станешь Посвященным Третьей Ступени, ты не имеешь права знать, где он находится. Таков Закон.
Дэниел кивнул и послушно подставил голову. Он почувствовал, как на глаза легла материя, которую осторожно, но решительно прихватили сзади кушаком. Он слышал, как хлопнула закрывающаяся дверца, и ощутил, как содрогнулся фургон, когда заработал двигатель, и почти сразу же его обоняния коснулись запахи выхлопа. После скрежета
Довольно быстро он потерял всякое представление о времени. Поездка не доставляла никакого удовольствия: фургон то и дело менял скорость, подскакивал, кренился на ходу и часто резко тормозил; Дэниел думал, что Магистра Храма вряд ли можно назвать хорошим водителем.
Затем после долгого прямого участка пути фургон постепенно стал сбрасывать скорость, и Дэниел почувствовал, что они поворачивают направо. Вроде они съехали с трассы. Теперь под колесами была укатанная грунтовая дорога. Фургон неожиданно подпрыгнул, и Дэниел с трудом усидел на месте.
Наконец машина остановилась. К своему облегчению, он услышал звук, сообщивший, что задняя дверца открывается, и наконец-то всей грудью вдохнул свежий воздух, он был густо насыщен запахами зелени и земли, и Дэниел жадно глотал его, избавляясь от тошнотных ощущений.
Рука Верховной Жрицы коснулась его запястья и помогла спуститься на землю. Похоже, что солнце уже клонилось к закату, и в воздухе стоял легкий холодок последних летних дней.
— Вот мы и на месте, Теутус, — сказала Верховная Жрица. — Осторожнее, тут ступеньки. Поднимай ноги.
Сделав, как ему было сказано, он прошел вперед, услышал, как за его спиной гулко захлопнулась дверь, и почувствовал резкий запах карболки. Когда Верховная Жрица сняла повязку, Дэниел увидел, что очутился в туалете с черными изразцовыми стенами и полом.
— Здесь мы облачаемся в небесные одеяния, Теутус. Сними, пожалуйста, всю свою одежду и иди под душ. Мы должны полностью очиститься, прежде чем приступим к нашим ритуалам.
Покраснев, Дэниел подчинился, и Верховная Жрица отнесла его вещи в гардероб со шкафчиками. Оттуда и она вышла совершенно обнаженной.
Показав на душ, она последовала за ним и повернула ручку. Когда она мягко подтолкнула Дэниела, ее обнаженное тело коснулось его спины. Струи горячей воды поливали его грудь и живот. Взяв кусок мыла, она принялась мыть его, массируя кожу пальцами; Жрица вымыла у него под мышками, прошлась по животу, намылила пенис, яички и задний проход.
Он стоял неподвижно, не зная, что ему делать. Приложив всю силу воли, он пытался справиться с эрекцией, но его пенис продолжал набухать.
Слава богу, что теперь она стала заниматься его ногами. Затем губкой она смыла остатки мыла, вывела из-под душа, набросила на плечи большое полотенце, а его место занял Магистр Храма, тоже обнаженный.
— Теперь я должна снова завязать тебе глаза, Теутус, — спокойно, словно ничего необычного не происходило, сказала Моргана.
Дэниел напрягся, когда она опять накинула ткань ему на глаза. Сбросив с его плеч полотенце, она взяла его за
Он услышал щелканье задвижки и уловил дуновение потока воздуха, насыщенного запахом благовоний и горячего воска. Под ногами был холодный пол. Пройдя вперед, он почувствовал присутствие большого количества людей. Все они хранили молчание.
Верховная Жрица, останавливая его, чуть дернула за руку. Дэниел услышал ее голос, когда она громко произнесла:
— Сегодня мы привели сюда, в наш храм, Теутуса и подготовили его для вхождения в наш священный круг.
Раздался низкий глухой звук, словно десяток или больше голосов стали монотонно скандировать в унисон. Скандирование постепенно становилось все громче, все ближе. Дэниел почувствовал жар пламени, которое тоже приближалось. Он слышал, как пламя с треском и шипением пожирало воздух. Нестерпимый жар приблизился к его груди; он хотел сделать шаг назад, но не осмелился.
Затем он почувствовал, что такой же обжигающий жар едва не коснулся его спины; другой источник тепла опустился ниже гениталий, а еще один остановился у лица. Палящий жар охватывал его с головы до ног. Он хотел закричать, но, задыхаясь, не смог выдавить ни слова. Раздался треск, и он почувствовал резкий запах подпаленных волос: они загорелись на голове и на лобке.
Внезапно жар исчез. Резко оборвалось скандирование. Он услышал звяканье цепочки, и капли ледяной воды брызнули ему на лицо и на тело. Цепочка звякнула снова, и теперь вода окатила его с головы до ног, заставив подпрыгнуть.
Он сжался, готовясь к очередному водопаду, но вместо воды Дэниела ожег удар хлыста по голой спине, заставивший его вскрикнуть. Другой жалящий удар пришелся по ягодицам. Теперь по животу. Еще один — по гениталиям, по яичкам, и он скорчился от боли. Удары сыпались градом, один за другим — по икрам, по лодыжкам, по шее, по правой щеке. Но Дэниел, полный решимости и сдерживая слезы, стоял на месте.
«Отметины, — подумал он, испытывая не столько боль, сколько страх. — Мать не должна увидеть эти отметины».
Наконец бичевание прекратилось. Дэниел стоял неподвижно. Все его тело жгло и болело.
— Можем ли мы довериться тебе, Теутус? — раздался голос Магистра Храма. — Можем ли мы снять повязку с твоих глаз и позволить тебе увидеть и наш храм, и наши лица?
— Да, — прошептал он.
— Повторяй за мной: Делай То, Что Ты Захочешь Возвести в Закон.
Дэниел повторил слова. Затем Магистр Храма продолжил:
— Вот видишь, Иисус из Назарета, как твое искусство попалось в мои силки. Всю жизнь ты поносил и оскорблял меня. Ради твоего имени — вместе с другими душами, которые были свободны в христианстве, — меня мучили в детстве; все радости были запретны для меня. Но теперь я наконец Твой, Сатана. — Он сделал паузу, чтобы Дэниел успел повторить его слова, и затем продолжил: — Я навечно вверяю Тебе, Господь мой Сатана, мой ум, мое тело и бессмертную душу. И если я хоть одной живой душе вне пределов Храма поведаю об этих узах, язык мой и глаза мои будут вырваны из живого тела — и да будет эта кара мне наказанием.