Алхимия убийства
Шрифт:
42
— Сотрудники Пастера с анархистами Красной Девы? — Это какое-то безумие. — Работники института проводят время вместе с убийцей? Что вы думаете об этом?
Жюль останавливается и смотрит на меня.
— Мы не знаем, убийца ли он.
— Это так, но все-таки радикал-анархист с людьми Пастера. Мы должны поговорить с этими людьми немедленно.
Его лицо становится строгим. После просмотра теневого представления он все время в плохом настроении.
— Скоро полночь — едва ли подходящее время для визита
Не могу поверить, каким недобрым он временами может быть, но он прав. Уже поздно.
— Вы правы, я забыла, сколько сейчас времени. Однако самое время проверить кафе «Куто», где собираются анархисты. Готова биться об заклад, Красная Дева наверняка там.
— И лишиться головы. У вас что — опять воспаление головного мозга, которым вы частенько страдаете?
Я замолкаю и глубоко вздыхаю.
— Я не думаю…
— Вот именно, мадемуазель, это я и имел в виду.
— А вы… вы можете убираться ко всем чертям.
— Я уже там.
— И оставайтесь там, сколько вам угодно — наслаждайтесь жалостью к себе. А мне нужно поймать убийцу. Спокойной ночи.
Я резко поворачиваюсь и целеустремленно шагаю по улице, оставив Жюля позади. Черт с ним. Что он о себе думает? Как смеет грубить мне? Забуду романтические мысли о нем, которые посещали меня. Он прав, у меня воспаление головного мозга, но к убийце это не имеет никакого отношения. Всему виной Жюль. Он сводит меня с ума.
Я повернула за угол и дошла до середины улицы, как вдруг вспоминаю, что картина осталась у Жюля. Проклятие! Мне нужно было бы взять ее и отнести к себе на чердак. Кто знает, что с ней будет в его руках. Но жребий брошен. Кроме того, после этой вспышки я, наверное, потеряю Жюля как партнера. Но, как говорят французы, c’est la vie — такова жизнь.
Завтра я просто ворвусь в «Прокоп» и заберу у него картину. Но это завтра, а сейчас… Ничто не остановит меня. Даже холодная ночь и черные тучи, нагоняемые дыханием ветра, который, кажется, никогда не стихнет. И затем, словно сигнал свыше, вдалеке раздается раскатистый, глухой удар грома. Собирается ураган.
Я знаю, что поступаю неразумно. Во мне еще кипит гнев, и, должна признаться, я сержусь на себя, потому что снова оплошала и попала в отвратительную ситуацию. Но что сделано, то сделано. В принципе я знаю, где находится «Мулен де ля Галетт» — на вершине холма. Снова туда, наверх; надеюсь, что смогу найти кафе.
Пассаж, по которому я поднимаюсь, чтобы поговорить с Красной Девой, исключительно непривлекателен. Ночная тьма окутывает вершину лестницы — крутой, извилистый, каменистый подъем, ограниченный с обеих сторон стеной. Виноградные лозы, почерневшие в морозные ночи, свисают безжизненно со стены как иссохшие старые пальцы, словно поджидающие, когда появится одинокий запоздалый прохожий, чтобы схватить его. Ладно, нечего давать волю нездоровому воображению. Надо быть спокойной и трезвомыслящей.
Я осторожно ступаю по каменным ступеням. Позади стен по обеим сторонам лестницы примостились
Почти на самой вершине холма растет большое мрачное дерево. Его голые ветви кажутся пурпурными при вспышке молнии. В долю секунды, когда сверкает молния, я замечаю фигуру поддеревом. В наступившей снова темноте она исчезает.
Мои ноги останавливаются.
Почему кто-то должен ждать меня под каким-то деревом в непогожую ночь? Кто это? Человек? Тот, что в черном? Или это ночь разыгрывает шутки со мной? Я не знаю, что и подумать, но ощущение, что под деревом стоит человек, не проходит. Я уверена, что видела фигуру. Мне снова предстоит столкнуться с убийцей… одной?
Я стою неподвижно, словно вросла в землю, не представляя, что делать дальше, а мой страх пытается перебороть мою гордость. Наконец я решаю, что видела ветки, разбросанные ветром, что это просто обман зрения. Я заставляю сопротивляющиеся ноги двигаться вперед. Они еле тащатся, словно знают, чего я не знаю.
Над головой гремит гром, и молния снова освещает небо.
Под деревом стоит человек.
Я замираю, сердце бешено колотится. У меня не остается сомнений: кто-то поджидает меня во мраке ночи. Еще одна вспышка — и никого нет. Я напрягаю зрение, но не вижу ни души. Потом фигура возникает вновь.
Она направляется ко мне.
Инстинктивно я готова броситься бежать, но ноги будто окаменели. Удар грома выводит меня из оцепенения, я поворачиваюсь и бегу вниз по холму. Добежав до ступеней, оглядываюсь назад.
Человек приближается ко мне.
Подобрав подол платья, я несусь через две ступени. На чем-то у меня подворачивается нога, я спотыкаюсь и лечу в свободном полете.
43
— Нелли! — Это Жюль. — Что вы делаете?
— Сижу и наслаждаюсь прекрасной ночью, — огрызаюсь я. — А что, по-вашему, я еще могу делать? — Я не добавляю, что моя гордость сломлена. — А вы что делаете?
— Я подумал, что вы совершаете какую-нибудь глупость. Вот и пошел за вами. Вы ушиблись?
— Нет, так, небольшие ссадины. Как вы опередили меня?
— Я знаю этот район.
— Вы до смерти напугали меня.
— Я знаю, прошу прощения, но я не знал, что это вы. Я подошел поближе, чтобы взглянуть, а вы пустились бежать. Вы не виноваты, что испугались. Вы уже сталкивались с этим безумцем один на один и знаете, как он опасен.