Али-Баба и сорок разбойниц
Шрифт:
Наконец домработница понесла в кухню грязные тарелки.
Нора простонала:
– Это ужасно, но мне надо лечь.
Я кивнул:
– Конечно, отдохните, потом поговорим о делах, нет никакой спешки.
Нора докатилась до двери, притормозила и неожиданно спросила:
– Они каждый раз будут рыдать, если мы не сможем доесть поданное на стол?
Я улыбнулся:
– Надеюсь, что нет.
Нора хмыкнула и порулила в спальню. Я пошел к себе и плюхнулся было на кровать, но уже через секунду понял, что лежать на животе не могу, на боку и спине тоже, переполненный
И тут с жутким грохотом упала палка с рогулькой, которой мы достаем с верхней полки головные уборы. Я вжал голову в плечи, от души надеясь, что Муся не услышит грохота. В кухне шумно бьет в раковину струя воды…
Но слуху домработницы мог позавидовать даже настороженный тушканчик. Не успела палка свалиться на пол, как Муся вылетела в холл и запричитала:
– Иван Павлович! Куда вы?
– На работу, – попятился я.
– Босиком?
– Нет, конечно, – замямлил я.
Муся быстро усадила меня на пуфик. Я покорно смотрел, как она, ловко шевеля сардельками пальцев, зашнуровывает ботинки. Какой смысл сражаться с мчащимся по рельсам паровозом? Руками многотонную машину ни за что не остановить. Догонит и раздавит!
Ритуал проводов занял минут пятнадцать, я больше не сопротивлялся. Шапочка, шарф, перчатки… Потом Мусе показалось, что мое пальто не слишком чистое, и она принялась истово орудовать щеткой.
Наконец я был выпущен ею на волю под напутственные слова:
– Осторожней, не гоните.
– Хорошо, впрочем, я езжу аккуратно.
– Никого не подвозите.
– Ни в коем случае.
– Если хулиганы пристанут, сразу суйте им, что просят. Жизнь сейчас такая, что за копейку удавят.
– Только приблизится грабитель, я мигом сам разденусь, – с самым серьезным видом пообещал я.
– А вот этого делать не надо! – предостерегающе подняла толстый палец Муся. – Еще замерзнете, просто кошелечек отдайте с часами.
– Без проблем.
– В городе не ешьте, заразу подцепите. Упаси вас бог всякую дрянь покупать!
– Я и не собирался, – сказал я чистую правду и ткнул в кнопку вызова лифта.
Но подъемник не спешил на наш этаж, и Муся продолжила наставления:
– Допоздна не задерживайтесь, сейчас темнеет рано.
Я кивнул.
– Еще… – начала было Муся, но тут передо мной распахнулись дверцы, я влетел в кабину и быстренько нажал на цифру «1».
Ей-богу, прислуга перебарщивает с заботой. Даже мама в детстве, отпуская меня маленького в школу, не давала столь глобальных напутствий. Слава господу, я избавился наконец
Лифт замер, двери разошлись в разные стороны, и я тут же наткнулся глазами на Мусю, красную, запыхавшуюся и растрепанную.
– Уф, – прерывающимся от тяжелого дыхания голосом, заявила она, – слава богу, успела, думала, не догоню!
– Чего тебе надо? – весьма невежливо перешел я с прислугой на «ты».
– Вот, – она стала запихивать мне в карман носовой платок, – свеженький забыли!
– Ты утром положила мне целых четыре штуки!
– Так они небось испачкались! – воскликнула домработница. – Вынете при посторонних, захотите вспотевший лобик вытереть и позору не оберетесь. Красивый, элегантный, не мужчина, а леденец на палочке и… с грязным, мятым платком в кармане.
Всю мою злость как ураганом сдуло. Нет, Муся неподражаема!
– Ну ступайте уже, – легонько подтолкнула меня в спину Муся, – нельзя, одевшись, в тепле париться, выйдете на улицу, и готово! Воспаление легких.
– Сама не стой на холоде раздетой, – я тоже решил проявить заботу и стал мелкими шажками продвигаться к выходу.
– Иван Павлович! – умилилась Муся.
Я, испугавшись, что она сейчас снова зарыдает, вспуганным сайгаком выскочил во двор и, чуть не упав на скользком тротуаре, бросился к «Мерседесу».
– Говорила же, осторожней надо, – несся над улицей бас Муси, – так нет, торопится, ровно на свадьбу опаздывает.
Глава 14
Ольга Марковна жила на краю света. Это был один из самых дальних столичных районов. Так и хотелось спросить у его жителей:
– Простите, время тут у вас московское?
Покрутившись на машине вокруг совершенно одинаковых блочных башен и подивившись, каким образом люди тут находят свои квартиры, я от души пожалел Ольгу Марковну. Занятия в институтах начинаются рано, ей небось приходится вставать ночью, иначе никак не успеть в УПИ к девяти утра. Хоть теперь она работает в другом месте.
Я добрался до нужной двери и позвонил.
– Кто там? – прошелестело из-за створки.
– Будьте любезны, откройте, меня зовут Иван Павлович Подушкин, я не вор, не грабитель и не разбойник. Мне просто надо с вами побеседовать.
В квартире воцарилась тишина. Что ж, понять женщину можно, она живет одна, на улице вечер, а в дверь ни с того ни с сего звонит посторонний мужчина. Многие из вас ни за что не откроют в подобной ситуации, и, кстати говоря, правильно сделают. Но мне просто необходимо побеседовать с «немкой».
– Пожалуйста, – взмолился я, кожей ощущая страх, исходящий от Ольги Марковны, – меня к вам направила Алена.
– Какая? – спросила хозяйка.
– Ваша бывшая студентка, подруга Стаси и Карины, вы жили у нее какое-то время в прошлом году.
Загремела цепочка, залязгал замок, и перед мной возникла высокая фигура. Я окинул Ольгу Марковну взглядом. Увы, большинство женщин не понимает, что худая корова еще не газель. Некоторым дамам на роду написано быть пампушечками, а они изводят себя диетами и добиваются всеми правдами и неправдами стройности, которая уродует их донельзя.