Алиедора

Перумов Ник

И точно — едва слышимый скрип пружины она уловила и успела отпрыгнуть за миг до того, как воздух там, где она стояла, пронзила короткая стрела.

Гончая презрительно усмехнулась.

Второй ярус оказался интереснее первого. Для начала — целым лесом поставленных стоймя каменных плит, сверху донизу покрытых непонятной вязью, — это должна была быть знаменитая храмовая библиотека, вспомнила Алиедора. Язык Феникса она, само собой, выучить ещё не успела. Тем не менее это хорошая находка: Мастера отправят сюда сильный отряд, который или скопирует все

до одной надписи, или просто вывезет бесценные плиты в Некрополис, чтобы созданные древними жрецами заклятья не попали в неправильные руки.

А потом она увидела алтарь. Белый камень, чьи бока обнимали крылья властителя небес, странника меж бытийными планами. Гончая вгляделась — и отшатнулась: камень иссекли трещины, но отпрянула Алиедора совсем не поэтому.

Магия разрушения и уничтожения. Не смерти, нет, смерть есть порог и покой, но именно разрушение и уничтожение. Причём разрушали они не только и не сколько сам алтарь…

На цыпочках Алиедора подкралась поближе. Всем существом Гончая чувствовала опасность, хотя и не понимала, откуда она может исходить.

…Алтарный камень тем не менее как магический объект мёртв не был. Сердце старого храма мерно билось под гнётом белой глыбы, и доньята невольно опустилась на колени, застыла надгробной статуэткой.

Перо Феникса. Главный артефакт старого святилища. Уж не его ли пытались упромыслить алчные «чашники»? Во всяком случае, оставлять его тут — верх глупости. Один отряд ордена Чаши она уничтожила, но кто может сказать наверняка, что рыцари не поспешат отправить подкрепление? Конечно, Перо Феникса так просто не возьмёшь, но разве может отступить лучшая из Гончих Некрополиса перед какими-то там жрецами, давным-давно мёртвыми и обратившимися во прах?

…Очень быстро она поняла, что даже весь алхимический арсенал, имеющийся в её распоряжении, ничего не сделает с охранительными заклятьями, наложенными явно не людьми. Прикоснуться к Перу означало умереть даже для неё, Гончей. Некоторое время Алиедора лихорадочно рылась в памяти, стараясь отыскать подходящий рецепт; увы, за несколько месяцев, даже впитывая премудрость Некрополиса как губка, всего постичь невозможно.

Алиедора выпрямилась, досадливо поморщилась. Как же быть с этим Пером? Волны исходящей от него силы Алиедора чувствовала так же ясно, как солнечное тепло. Не бросать же здесь, верно? Но и не взяться, ни голыми руками, ни в рукавицах. Даже латных.

Наконец решившись, она вытащила из гнёзд на поясе две плотно сидевшие там скляницы — нетронутые, с при— тёртыми пробками, наглухо залитыми сургучом. Решительно сломала печати, вытянула руки — и капнула ровно две капли, по одной из каждого флакона, прямо на пол перед вместилищем Пера.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом пол внезапно вздрогнул, по трещинам в белом алтарном камне побежали струйки голубоватого пламени. Гончая отшатнулась, почти отпрыгнула — и вовремя, потому что и сам алтарь, и Перо Феникса разлетелись в пыль, а на их месте возникла пылающая всё тем же голубовато-призрачным, переливчатым огнём сфера.

Алиедору словно схватили за горло, незримая рука душила Гончую, и казалось невозможным разжать бесплотные пальцы. Призрачный шар раздувался, вбирая в себя и алтарь, и всё остальное вокруг, — а потом из него внезапно вынырнул целый рой крошечных крылатых существ в зеленовато-золотых одеждах. Радужные прозрачные крылья били воздух, сверкали голубым лезвия обнажённых крохотных мечей, и у Алиедоры глаза полезли на лоб. Такого она никогда не видела и ни о чём подобном не слыхивала, даже учась в Некрополисе.

Долго удивляться ей не пришлось — незваные гости ринулись прямо на неё, воинственно размахивая маленькими клинками. А за этим роем уже спешили новые пришельцы — уже обычного роста, в изысканных, совсем не боевых камзолах с золотым шитьём и тонкими изящными шпагами. Голубое пламя на клинках, странные, мягкие, полумужские-полуженские черты и — три глаза.

Почти как у приснопамятного Метхли.

Не так страшно, даже красиво, но — ошибиться Алиедора не могла. Доньята враз ощутила всё тот же, прекрасно знакомый кисло-металлический привкус Гнили. Они все были изменёнными, так же как трёхглазый чародей.

Пришельцев было слишком много даже для Гончей Некрополиса. Алиедора и не пыталась состязаться с ними в ловкости и владении клинком. Пальцы сами вырвали из прихваченного для верности суровой ниткой газыря заветную скляницу, где, разделённые тонкой перегородкой, едва заметно колыхались иссиня-чёрная и кроваво-красная жидкости.

Призрачная сфера, откуда рвались незваные гости, явно была творением магии высшего порядка, а красно-чёрная скляница как раз и предназначалась для разрушения магических конструктов. О том, что случится с воспользовавшейся эликсиром Гончей, создатели его, разумеется, предупреждать не стали.

…Алиедору спасло лишь до предела убыстрённое алхимией тело, отшвырнувшее хозяйку прочь, да так, что доньята с размаху врезалась в стену и едва не лишилась чувств. Её окатило волной жара, одежда задымилась, несмотря на все пропитывавшие её алхимические премудрости. За спиной что-то грохотало и рушилось, подземелье заполнил удушливый дым. Кашляя и цепляясь за щербатую каменную кладку, Алиедора поднялась, качнулась, пытаясь понять, где же ведущие наверх ступени.

Сапог доньяты наткнулся на что-то мягкое, слабо застонавшее.

Трёхглазое существо вяло копошилось, судорожно дёргая руками и ногами. Рядом валялась сломанная шпага, от эфеса вниз по клинку по-прежнему струились волны голубоватого пламени. Там, где только что был алтарь, бушевало тёмное пламя. Тут и там среди клубов дыма на плитах виднелись неподвижные тела вторгшихся, одежда на многих тлела, на иных — полыхала.

— Гррр… — у Гончей вырвалось звериное рычание. Алиедора рывком вскинула пришельца на плечо, кряхтя, потащила наверх. Тот лишь слабо стонал, не пытаясь сопротивляться.