Алькатрас и рыцари Кристаллии

Сандерсон Брендон

Гималайя кивнула.

— Мы переезжаем в Тихоземье. Полагаю… для своих коллег-Библиотекарей отсюда я могу сделать не так уж много.

— Мы создадим подпольные силы сопротивления для добрых Библиотекарей, — сказал Фолсом.

— Книголюбов, — добавила Гималайя. — Я уже работаю над брошюрой!

Она достала листок бумаги. «Десять шагов к избавлению от злодейства, — гласила надпись. — Ценное руководство для тех, кто хочет, чтобы у „Библиотекарей“ было как можно меньше общего с „бактерией“».

— Это… здорово, — сказал

я. На деле же я просто не знал, как еще на это реагировать. На мое счастье, именно в этот момент мой отец появился перед слушателями — что было особенно к месту, ведь вся эта сцена уже начинала казаться немного подзатянутой.

Монархи восседали за длинным столом, обращенным к приподнятой трибуне. Когда к ней приблизился Аттика, одетый в темную мантию, указывавшую на его принадлежность к ученым кругам, мы притихли. Как и вся окружавшая нас публика.

— Как вам, должно быть, известно, — начал он, и его голос разнесся по комнате, — я недавно вернулся из Александрийской библиотеки. Некоторое время я провел в роли Хранителя и, благодаря хитроумному плану, смог избежать ее цепких лап и сберечь собственную душу.

— Ну да, — пробормотала Бастилия, — хитроумному плану и незаслуженной помощи. — Сидевший перед нами Пой смерил ее неодобрительным взглядом.

— Целью этого предприятия, — добавил мой отец, — было получить доступ к легендарным текстам, которые были собраны Александрийскими Хранителями и находились в их ведении. Сумев создать пару Линз Переводчика из Песков Рашида…

Последняя фраза вызвала в толпе настоящую волну обсуждений.

— … я получил возможность читать текста на Забытом Языке, — продолжал он. — Хранители пленили меня и превратили в одного из них, но я все же сохранил достаточно свободной воли, чтобы тайно забрать Линзы из хранилища со своими личными вещами и использовать их для чтения. Это открыло мне доступ к самым ценным книгам во всей библиотеке.

Он умолк и с победоносной улыбкой облокотился на трибуну. Когда отцу хотелось произвести на окружающих впечатление, в нем и правда пробуждался какой-то особый шарм.

В тот самый момент, глядя на его улыбку, я был готов поклясться, что видел его задолго до того, как попал в Александрийскую библиотеку.

— То, что я предпринял, — сказал он, — было сопряжено с немалым риском; некоторые бы даже назвали это безрассудством. Я не мог заранее знать, что став Хранителем, сохраню достаточно свободной воли, чтобы изучить библиотечные тексты, как и не мог полагаться на тот факт, что смогу воспользоваться своими Линзами для чтения на Забытом Языке. — Он сделал паузу для большей драматичности. — Но я все равно это сделал. Потому что именно так поступают настоящие Смедри.

— Между прочим, эту фразу он позаимствовал у меня, — шепнул нам дедушка Смедри.

— Последние две недели, — продолжил мой отец, — я записывал то, что мне удалось запомнить, пока я был Хранителем. Затерянные во времени тайны, секреты, известные лишь инкарнам. Я изучил их, и теперь я единственный — более, чем за две тысячи лет — человек, способный читать и понимать их труды.

Он обвел

взглядом толпу.

— Так, — сообщил он, — я смог открыть метод, при помощи которого были созданы Таланты Смедри и благодаря которому ими наделили нашу семью.

«Что?» — В ужасе подумал я.

— Быть не может, — произнесла Бастилия, и люди вокруг нас оживленно заговорили друг с другом.

Я посмотрел на дедушку. Обычно по чудаковатости с ним не сравнится даже флоридская экспедиция пингвинов-спорщиков, но временами я замечаю в его лице отголосок мудрости. Он глубокая личность, но показывает это отнюдь не часто.

Он повернулся ко мне, встретившись со мной взглядом, и я увидел в его лице тревогу. Настоящую тревогу.

— Мне видится, что это откроет дверь для великих свершений, — объявил мой отец, призывая толпу к тишине. — Я считаю, что приложив еще немного усилий для изучения, смогу открыть способ, позволяющий наделять Талантами обыкновенных людей. Я представляю мир, где уже в недалеком будущем Таланты Смедри будут доступны всем и каждому.

И на этом его речь была окончена. Он отошел от трибуны и спустился по ступенькам, чтобы поговорить с монархами. Комната, понятное дело, наполнилась громким гулом обсуждений. Я вдруг встал и начал пробираться в самый низ зала. Когда я приблизился к монаршим особам, охранявшие их рыцари позволили мне пройти.

— … понадобится доступ к Королевским архивам, — сказал мой отец, обращаясь к монархам.

— Не библиотеке, — вдруг прошептал я.

Отец меня не заметил.

— Там есть несколько книг, которые, как я считаю, могут пригодиться в моих исследованиях — теперь, когда я вернул свою пару Линз Переводчика. Одной из них, что любопытно, не было даже в Александрийской библиотеке — по словам Хранителей, их копия сгорела в ходе какого-то странного происшествия. К счастью, у меня есть основания считать, что еще один экземпляр может храниться прямо в архивах.

— Уже нет, — произнес я, и мой голос тихо прозвучал на фоне общего гомона.

Аттика, как и несколько монархов, тут же повернулся ко мне.

— В чем дело, сын? — спросил он.

— Ты совсем не следил за тем, что произошло на прошлой неделе? — с нажимом спросил я. — Мама забрала книгу. Ту самую, которая тебе нужна. Она выкрала ее из архивов.

Помедлив, отец кивнул монархам.

— Прошу прощения. — Он отвел меня в сторонку. — А теперь серьезно, в чем дело?

— Она ее украла, — объяснил я. — Книгу, которая тебе нужна, ту, что была написана личным писцом Алькатраса Первого. Она забрала ее из Архивов. В этом была вся суть неразберихи на прошлой неделе!

— Я думал, речь шла о покушении на жизнь монархов, — возразил он.

— Да, но этим дело не ограничилось. Пока мы были там, я послал тебе сообщение и попросил помочь с защитой Архивов, но его ты проигнорировал!

Он безразлично махнул рукой.

— Я был занят более важными делами. Ты наверняка ошибся — я переберу Архивы и…