Алькатрас и рыцари Кристаллии
Шрифт:
— Я уже это сделал, — ответил я. — Просмотрел название каждой книги на Забытом Языке. Все они оказались кулинарными справочниками, гроссбухами и все в таком духе. За исключением той, что забрала мама.
— И ты позволил ей украсть эту книгу? — возмущенно спросил отец.
Позволил. Я сделал глубокий вдох. (И если вам вдруг покажется, что это ваши родители действуют вам на нервы, не будете ли так любезны прочесть этот пассаж еще
— Полагаю, — вмешался третий голос, — что юный Алькатрас сделал все от него зависящее, чтобы помешать упомянутой краже.
Обернувшись, мой отец увидел короля Дартмура, который стоял позади него, облаченный в корону и золотисто-голубую мантию. Король ответил мне кивком.
— Принц Райкерс рассказал о случившемся во всех деталях, Аттика. Похоже, нас ждет новый роман.
«Очаровательно», — подумал я.
— Что ж, — сказал отец. — Видимо… что ж, это все меняет…
— А что насчет всеобщей раздачи Талантов, Аттика? — спросил король. — Действительно ли это будет благоразумным? Насколько мне известно, Таланты Смедри бывают весьма непредсказуемыми.
— Мы можем их контролировать, — ответил отец, сопроводив свои слова еще одним безразличным взмахом руки. — Вы ведь знаете, как люди мечтают о наших способностях? Так вот, я стану тем, кто воплотит эти мечты в жизнь.
Значит, вот в чем было дело. Отец хотел окончательно узаконить свое наследие. Стать героем, который позволил каждому обладать собственным Талантом.
Но если Таланты Смедри будут у всех… тогда… в общем, что это будет значить для нас? Мы уже не будем единственными обладателями Талантов. От этого мне сделалось немного дурно.
Понимаю, во мне говорил эгоизм, но именно так я себя и чувствовал. Думаю, это и есть кульминация всей книги. После всего, через что я прошел, после всей борьбы на благо Свободных Королевств, я остался эгоистом, не желавшим делиться Талантами с другими людьми.
Ведь именно Таланты делали нас особенными, верно?
— Мне надо еще немного над этим поразмыслить, — сказал мой отец. — Похоже, что нам придется найти эту книгу. Даже если придется иметь дело… с ней.
Он кивнул королям, а затем просто ушел. Встречаясь с представителями прессы, он изображал улыбку, но сквозь нее я видел его тревогу. Пропажа книги спутала его планы.
«Что ж, — подумал я, — ему стоило быть внимательнее!»
Я знал, что это глупо, но все же не мог отделаться от ощущения, что подвел отца. Это была моя ошибка. Я попытался стряхнуть эту мысль, а затем вернулся к дедушке и остальным.
Были ли мои родители когда-то похожи на Фолсома и Гималайю? Живые, любящие, полные азарта? Если да, то что пошло не так? Гималайя была Библиотекарем, а Фолсом — Смедри. Были ли они обречены повторить судьбы моих родителей?
А теперь еще и Таланты Смедри для всех и каждого.
«Наши желания обернулись крахом. Мы хотели прикоснуться к самой вечности и наделить себя ее силой. Но вместе с ней в наш мир проникло то, чего мы не ждали.
Погибель Инкарнов. То, что коверкает; то, что оскверняет; то, что ломает.
Темный Талант».
Куда бы ни завели моего отца поиски ключа к «созданию» Талантов Смедри, я был твердо намерен следовать за ним. Я буду наблюдать и уберегу его от необдуманных поступков.
И если потребуется, я должен быть готов его остановить.
Последние страницы
Алькатрас выходит на сцену. Он улыбается публике и смотрит прямо в камеру.
— Привет, — говорит он. — И добро пожаловать на внекнижные занятия. Я ваш ведущий, Алькатрас Смедри.
— А я Бастилия Дартмур, — добавляет Бастилия, присоединяясь ко мне на сцене.
Алькатрас кивает.
— Сегодня мы поговорим о тлетворном пороке, ставшем настоящей чумой среди современной молодежи. Об ужасной, отвратительной привычке, разрушающей их изнутри.
Бастилия смотрит в камеру.
— Он, естественно, имеет в виду привычку пролистывать книгу и первым делом заглядывать на последние страницы.
— Мы называем ее концекнижьем, — объясняет Алькатрас. — Возможно, вы считаете, что эта привычка не касается ни вас, ни ваших друзей, но как показывают исследования, уже за последние семь минут встречаемость концекнижья выросла на 4000,024 %.
— Все верно, Алькатрас, — соглашается Бастилия. — А знал ли ты, что концекнижье — главная причина рака у одомашненных крыланов?
— Серьезно?
— Именно так. Помимо прочего, от концекнижья развивается бессоница, начинают расти волосы во всяких странных местах, а способность играть в Halo снижается на сорок пять процентов.
— Ну надо же, — замечает Алькатрас. — Так с какой стати людям этим заниматься?
— Мы точно не знаем. Известно лишь, что такой феномен действительно существует, и что эта мерзкая болезнь до сих пор не изучена до конца. К счастью, мы приняли меры для борьбы с этим бичом человечества.
— Например, отводим последние страницы под кошмарные внекнижные занятия, от которых людям становятся дурно? — услужливо уточняет Алькатрас.
— Вот именно, — отвечает Бастилия. — Держитесь подальше от концекнижья, ребятки! И помните, чем больше вы знаете сегодня…
— …тем больше сможете забыть завтра! — добавляет Алькатрас. — Доброй ночи, народ! И не забудьте присоединиться к нашему следующему внекнижному занятию, на котором мы расскажем, чем опасен храп полевок.
<