Аллоген. Пенталогия
Шрифт:
Пока его глаза, после яркого света, привыкали к мраку и он уже начал различать контуры причудливых конструкций, жерло транспорта разверзлось и они увидели, что находятся в причудливом городе.
Начиналась новая жизнь…
Глава 4
Через три месяца после возвращения архонтов, всех выживших, за исключением детей, не достигших половой зрелости, из фильтрационных лагерей окончательно переправили грузовым транспортом в города-поселения, располагавшиеся в основном на территории Сибири возле крупных водных артерий, таких как Енисей, Лена, Обь, Ангара.
Они представляли собой расчищенную территорию среди леса площадью от 50 до 200 квадратных километров покрытую материалом, очень
На этих площадях акремонцы выплавляли прямо из массива «стекла» жилые помещения бараков и другие строения. Делали это они без особых усилий. В месте, где необходимо было установить строение акремонец, из числа обслуги города, помещал небольшой серый диск в диаметре от 10 до 20 сантиметров, который при активизации в течение двадцати-тридцати минут выплавлял из массива пузырь, трансформировавшийся в здание необходимого размера. В основном — это были обтекаемые, одноэтажные строения, в виде ангаров высотой до двадцати метров и до пятидесяти метров в длину. В бараках не было окон, а присутствовали лишь две входные двери, представлявшие собой просто проемы, которые по необходимости блокировались силовым полем. Это были жилые бараки, в которых содержались люди разного пола, разного возраста и разных национальностей.
Каждый барак был рассчитан для проживания двухсот человек. Внутри в стенах были выплавлены двухъярусные полости, которые собой заменяли привычные для людей кровати. Одеял, подушек и других постельных принадлежностей предусмотрено не было. Возле кроватей находилась небольшая выемка для хранения личных вещей, ассортимент которых был небогат: предмет для бритья в виде кастета, как для мужчин, так и для женщин. Он одевался на пальцы и противоположной гладкой стороной водился по участку кожи, где необходимо было избавиться от растительности.
Облегающий костюм-зентай [8] красного цвета, предназначенный на каждый день. Такой же зеленый костюм для переодевания во время сна и белого цвета для праздничных случаев. Ношение нижнего белья они не предусматривали. В прочем его, акремонцы при расселении людей в бараках, им и не выдавали. Такие костюмы оставляли открытыми только голову и кисти рук. Надевался костюм через ноги и имел, для справления естественных надобностей в районе промежности, специальный закрывающийся вырез от поясницы сзади до уровня пупка. Натягивался он легко и сразу плотно облегал тело. Был он из материала очень похожего по виду на земной латекс, но в отличие от него пропускал воздух и на ощупь был как шелк. Стирать их необходимости не было. Дезинфекция происходила в то время, когда одежда находилась на полках. В течение двух часов с костюмов исчезали и загрязнения, и все запахи.
8
Зентай — плотно облегающий тело сплошной костюм. Был придуман в Японии в 16 веке кукловодами, для того чтобы их не было видно на темном фоне.
Меняться комбинезонами, было категорически запрещено. Каждый из них имел невидимый определенный маркер, настроенный на генотип человека, носившего его. Находиться без комбинезона можно было только в помещении барака.
Опыты по обмену одеждой между людьми закачивались плачевно — чужой комбинезон начинал стягиваться на теле человека, сдавливая внутренние органы до невыносимой боли.
Помещение барака было поделено на блоки. Всего их было тринадцать — десять жилых по двадцать человек в каждом, один общий блок — столовая, медицинский блок и комната контроля функционирования систем жизнеобеспечения барака.
Каждый блок имел один единственный вход с общего коридора, по необходимости блокировавшийся силовым полем. Отдельный вход с наружи имела только комната контроля, через силовое поле которого безнаказанно могли проходить только
Медицинский блок представлял собой узкую комнату, которую в обязательном порядке, раз в неделю должен был посещать каждый герадамас для медицинского осмотра. В блоке человек, не раздеваясь, находился от двух до пяти минут в полной темноте. За это время сканировались его внутренние органы и одновременно настраивались на необходимый для нормального функционирования организма биоритм.
Если человек не заходил для осмотра в течение недели, то личный комбинезон, в независимости от предназначения — праздничный или для сна, как и в случае с обменом одеждой, начинал сдавливать внутренние органы.
В каждом жилом блоке, огороженном от других блоков стеной, находился изолированный сектор с санитарным узлом, в котором имелось три унитаза, которые по форме напоминали человеческие приспособления для удобной дефекации. Они были из того же материала, что и стены барака. При этом унитазы совмещали в себе функцию биде. Смыв содержимого осуществлялся автоматически, как только человек заканчивал свои дела в независимости от результата, которого он хотел достичь. Там же была и душевая, представлявшая собой небольшую комнатку в которой с потолка текла множеством ручейков всегда теплая вода. Душевая активизировалась автоматически, но только при одновременном нахождении в ней минимум троих человек. Вода никуда не стекала, а впитывалась в пол и стены. Подтираться и вытираться было нечем. Средств индивидуальной гигиены не было никаких. Хотя они в данных условиях были не нужны. Вода с тела, после принятия душа, моментально испарялась при выходе из душевой.
Единственной проблемой, было отсутствие фена для сушки волос у женщин, которых в каждом блоке было по тринадцать на семерых мужчин. Волосы им сушить было нечем, как и стричься, но эту проблему решили, быстро приспособив для стрижки «кастет» для бритья. Женщины прикладывали к ладони ненужные локоны и прижимали плотно прибор, который отсекал ненужное. Процедура была легка и безболезненна. Однако носить прическу с короткими волосами, было категорически запрещено.
В ночное время входы жилых блоков не блокировались, что бы мужчины могли свободно посещать женщин. В бараке всегда поддерживалась теплая температура. В дневное время суток стены в нем становились полностью прозрачными и солнечный свет беспрепятственно проникал в жилое помещение. Когда было пасмурно, либо ночью стены испускали приятный глазу мягко-зеленый свет. На время сна, который тоже был по распорядку дня, как и питание и работа, стены испускали мягкое зеленоватое свечение.
В столовой стояли столы и стулья все из того же материала из которого был весь барак. Такие же были предметы посуды. Каждый стол был рассчитан на двадцать человек. В помещении находился большой контейнер, встроенный в стену с двумя отверстиями. Он выполнял функцию раздатчика пищи и утилизатора использованной посуды. После того, как человек прикладывал руку к контейнеру, из одного его отверстия подавалась тарелка с серой массой в виде каши, ложка и стакан с чистой водой. Во второе отверстие опускалась использованная посуда, где утилизировалась и сразу же трансформировалась в те же столовые приборы, но уже чистые.
Пища была не очень вкусная, но питательная. Порции пищи зависели от человека, приложившего руку к аппарату. Видимо количество пищи рассчитывалось исходя из результатов еженедельного обследования в медицинском блоке. Каждый день «каша» слегка меняла очертания привкуса, но никогда не меняла цвет. Мяса аппарат не выдавал никогда. Единственное, что осталось из привычной земной пищи — это овощи и фрукты, которые люди выращивали сами в огромных теплицах, из того же, ранее неизвестного, материала, располагавшихся на окраинах поселения. Овощи и фрукты доставлялись в каждый барак из теплиц раз в неделю акремонцами на небольших летающих платформах. Выгрузка их осуществлялась снаружи и жители барака, под бдительным контролем акремонцев, сами заносили их внутрь. Хранились они в столовой в большом открытом ящике. Каждый брал оттуда, сколько хотел продуктов, но только во время приема пищи. А заходили в столовую только на завтрак, обед и ужин. В остальное время вход в столовую был заблокирован.