Альманах «Российский колкол». Спецвыпуск, посвященный Мацуо Басё. Выпуск №3
Шрифт:
В тот день заболела обожаемая мною учительница пения. И урок был отменен. Но тотчас заменен на другой. И провела его Анастасия Романовна. Узнав, что урока пения не будет, мы все разбрелись, кто играть, кто посильнее – качаться на коне-качалке. Словом, кто чем хотел, тем и занимался. Но, несколько раз хлопнув в ладоши, Анастасия Романовна приказала всем встать в круг. Услыхав это, я и мои подружки очень обрадовались. Мы решили, что затевается игра в хоровод «Каравай». Это значит, что будем водить хоровод, распевая: «Каравай, каравай, кого хочешь – выбирай!» А потом внезапно выхватывается из цепочки тот, кого выбрали проворные игроки. И мы взялись за руки и стали водить хоровод. В хоровод вошла и Анастасия Романовна, крепко взяв за руки детишек.
Анастасия Романовна водила хоровод так же, как и все дети, указывая, кого выхватывать из хоровода. И среди выхваченных из хоровода ребятишек оказалась и я. Выдернутая из хоровода я стояла посередине зала. А все вокруг водили хоровод.
Мы стояли, смеясь и радуясь этой веселой и доброй игре «Каравай».
Но вдруг Анастасия Романовна резко остановила хоровод. И сказала детям:
– Дети, пусть каждый громко скажет нашей Наде, кем работают ваши папы! Ну, Петя! Скажи!
И Петя неохотно отвечал: «Мой папа рабочий!»
– А твой папа, Машенька, кто? – требовала ответа Анастасия Романовна у испуганной девчушки, которая в ответ смогла только прошептать, часто моргая голубыми глазами:
– Мой папа повар…А, что?
– А твой папа кто, Ванечка?! Кем он работает? Ну-ка! Скажи громко нашей Наденьке!
– Ну-ну…. Он, ну это. Он – милиционер! А что?
– Вот видишь, Наденька! У всех папы честно работают! Люди работают, а твой папочка в это время стишки пишет! А в это время папы всех ребят работают на заводах и фабриках! А он стишки пишет! Вот сегодня вечером придешь домой и скажи папе:
– Папа! Ты тунеядец! Хватит бездельничать, папа! Хватит писать стихи! Ты должен стать рабочим! «КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ!»
С этим лозунгом, повторяя его несколько раз, как заклинание, она подхватила детишек так, что опять образовался хоровод. Но теперь он послушно двигался вокруг меня. А я в него не была включена. Я стояла посередине на том самом красном ковре. На котором мне раньше так нравилось играть.
А дети, ведомые по кругу Анастасией Романовной, вяло и скучая, повторяли за нею привычные советские лозунги, которые и без того постоянно неслись из радиоприёмников, телевизоров, белели буквами плакатов на кумаче: «КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ!», «Тунеядству— бой», «Наша цель – коммунизм!», «Рабочий класс – гегемон!», – она так увлеклась, что маршировала все напряженнее. И тут я заметила, что вошедший в моду капрон ее чулок, так же, как и чулки у заигравшихся детей, сложился складочками на её полноватых щиколотках.
Тут я и вспомнила, что об этом говорила мама. И подумала:
– А мама-то права! Вот ведь как важно подтягивать чулочки, чтобы не быть похожей на Анастасию Романовну! Действительно, кто же её такую полюбит? – думала я, глядя на неё, словно в первый раз увидела. Черные, разметавшиеся волосы, модной тогда причёски «Бабетта» на её голове, оставляли впечатление стога сена после дождя и грозы.
И я гордо подтянула чулки. «Так ровно, что мама точно похвалила бы меня», – пронеслось у меня в голове в эту минуту.
Мишка Нечаев вдруг выдернул руки из кулаков идущих впереди и за ним ребят, с которыми он был в хороводе, нарушив движение. Но Анастасия Романовна, увидев это, прикрикнула на него:
– Назад, Нечаев! В хоровод! А, ну! Вернулся быстро!!!
Но Мишка мрачно, опустив голову, ответил ей:
– Нога болит! – и ушел к окну, повернувшись ко всем задом, глядя в окно.
Чтобы не упасть, не дать им всем возможность смеяться надо мной, я как на физкультуре, поставила «ноги на ширину плеч». Определение, которое в детстве тоже приводило меня в изумление своей акробатичностью, потому что я представляла чьи-то ноги на чьих-то плечах.
Но не заплакала. Только старалась ровно и глубоко дышать. Думая только о том, что никогда не буду такой злой и никогда никого не буду так обижать. Но, подняв голову развеселилась, потому что увидела Мишку Нечаева, который, стоя у окна, передразнивал ребят и корчил уморительные рожи. Но только в тот момент, когда Анастасия Романовна, водя хоровод, оказывалась к нему спиной. Как только ситуация становилась опасной, и Анастасия Романовна оказывалась лицом к стоящему у окна Мишке, он тотчас становился серьезным. И отворачивался к окну, делая вид, что увидел там что-то интересное.
Конец ознакомительного фрагмента.