Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник] [с илл.]
Шрифт:
— Отпуск на полгода, — ответил его товарищ, тепло приветствуя полковника. — Меня в Пешаваре желтуха прихватила, и врачи решили, что свежий воздух родины пойдет мне на пользу. Однако вы прекрасно выглядите, Болсовер.
— Иначе и быть не может, Барнс. Я недавно получил подарок судьбы, такой подарок, которого я вряд ли заслуживаю. Вы уже, полагаю, все слышали. Можете поздравить меня, старина. Со следующей среды я женатый человек.
Индийский ветеран пожал протянутую ему руку, но как-то необычно вяло, при этом отведя глаза.
— Надеюсь, у вас все сложится к лучшему, Болсовер.
— Что значит — сложится к лучшему? Дорогой мой, она самая очаровательная девушка во всей Англии. Заходите к нам нынче вечером, и я вас ей представлю.
— Благодарю вас, Болсовер, но мне кажется, что я уже встречал эту юную даму. Мисс Хильда Торнтон, если не ошибаюсь? Я вчера ужинал с офицерами саперного полка и слышал, как они обсуждали это дело.
Барнс говорил неловкими, отрывистыми фразами, что разительно отличалось от его всегдашней свободной и откровенной манеры. Он тщательно подбирал слова, при этом то и дело почесывая подбородок. Полковник посмотрел на него вопросительным взором.
— Вы что-то не договариваете, Джек, — произнес он.
— Знаете, старина, я тут подумал… то есть мы тут подумали… ваши старые товарищи, так сказать… Боже, лучше бы они сами пришли и сами все сказали…
— А, так вы, значит, представитель, своего рода депутат? — Болсовер поджал губы и нахмурился.
— Ну, понимаете ли, мы об этом говорили, ну, вы знаете, Болсовер, и нам кажется, что ваша женитьба — очень ответственный шаг, знаете ли…
— Ну, уж вам-то лучше знать, — ответил полковник с легкой улыбкой. — Вы же были дважды женаты.
— Ну да, но в каждом случае — даю вам слово, Болсовер — я действовал осторожно и осмотрительно. Я узнавал все о своей жене, ее родственниках и окружении, клянусь честью!
— Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, Барнс.
Анджело Дзоффоли. Представление
— Видите ли, старина, я не мастер говорить на подобные темы. Не в моих это правилах, но я уверен — вы меня простите. Мы не можем видеть нашего товарища в опасности и не предупредить его об этом. Я знаю Тресиллиана по Индии. Во время Афганской кампании мы жили с ним в одной палатке. Так вот, Тресиллиан знал мисс Торнтон лучше, чем кто-либо. У меня есть все основания полагать, что когда он проходил здесь службу пять лет назад…
Полный негодования, полковник Болсовер вскочил с кресла.
— Ни слова больше, Барнс! — оборвал он его, подняв ладонь. — Вы и так сказали слишком много. Я уверен, что вы желаете мне добра, но я не хочу слушать ваших рассуждений на эту тему. Этого не позволяет моя честь.
Барнс тоже поднялся с кресла, и теперь два солдата смотрели друг другу прямо в глаза.
— Вы окончательно утвердились в своем решении, Болсовер?
— Абсолютно.
— И ничто его не поколеблет?
— Ничто на свете.
— Тогда покончим на этом. Я более не произнесу ни слова. Возможно, я ошибаюсь, а вы, возможно, правы. Позвольте же от всего сердца искренне пожелать вам счастья.
— Благодарю вас, Джек. Останьтесь пообедать. Все почти готово.
— Нет, спасибо, дружище. У двери ждет кэб, мне надо в город. Я хотел уехать утренним поездом, но я чувствовал, что не могу покинуть Берчиспуль, не предупредив… то есть не поздравив старого боевого товарища. Сейчас я должен бежать, но до пятницы обязательно черкну вам несколько строк.
На том и завершилась миссия майора Джека Барнса, первая и последняя попытка поколебать непреклонную решимость Перси Болсовера. Через неделю Хильда Торнтон стала Хильдой Болсовер, и осыпаемая цветами счастливая чета отправилась на Берчиспульский вокзал, а оттуда в свадебное путешествие на Ривьеру.
Почти полтора года в семье Болсоверов царили совет да любовь. Они поселились в большой вилле с ухоженным садом на окраине Берчиспуля и устраивали приемы с завидной регулярностью и размахом, поражая тех, кто знал, с каким солдатским аскетизмом жил полковник, будучи холостяком. На самом же деле его вкусы не изменились. Жизнь в роскоши претила ему. Однако он боялся, что слишком резкая перемена стиля жизни станет для — его жены чересчур суровым испытанием. В конце концов, он был на двадцать лет старше ее, и с какой бы стати ей обязательно все время подстраиваться под него? Это он обязан пожертвовать своими привычками. Это его долг. Ему должно навсегда расстаться со своими старыми вкусами и пристрастиями. И он начал выполнять эту задачу с энергией и методичностью старого солдата, так что вскоре балы и званые обеды у Болсоверов сделались главным и неотъемлемым атрибутом светской жизни Берчиспуля.
Зимой во время второго года их супружества небольшой городок давал грандиозный бал в честь почтившей его своим присутствием августейшей особы. Весь цвет графства совместно с офицерами гарнизона приложили все усилия, чтобы он увенчался успехом. На балу собрались все многочисленные окрестные красавицы. Но Болсовер, глядя на кружащиеся пары, был уверен, что никто не может сравниться с его женой. В своем светло — сером с кружевами платье, отороченном искусно вывязанными яблоневыми цветами, с бриллиантовой эгреткой, сиявшей в ее золотистых волосах, она казалась образцом и воплощением царственной англосаксонской красоты. При свете свечей словно сгинули первые следы неумолимо и безвозвратно бегущего времени, глаза ее блестели от радостного возбуждения, щеки разрумянились, и она сделалась столь очаровательной, что даже августейшая особа, слывшая весьма пресыщенной во всем, касавшемся красоты, выразила ей свое особое внимание. Полковник стоял среди пальм и рододендронов, не отводя от нее влюбленных глаз, и всякий раз переполняясь гордостью, видя, как вслед ей поворачиваются головы и раздается завистливый шепот, когда она шла сквозь пеструю праздничную толпу.
— Вас можно поздравить, полковник, — сказала леди Шиптон, жена командира бригады. — Ваша супруга нынче королева бала.
— Весьма польщен вашим мнением, миледи, — ответил тот, потирая ладони от удовольствия.
— Ах, оставьте, вы же сами так думаете, — кокетливо возразила дама, легонько хлопнув его по руке веером. — Я прочла это в ваших глазах.
Полковник слегка покраснел и рассмеялся.
— Она и впрямь веселится от души, — заметил он. — Правда, она несколько привередлива касательно кавалеров, и когда я вижу, что она танцует два танца подряд с тем же партнером, я уверен, что она довольна.
Дама посмотрела на вальсирующие пары, и по лицу ее пробежала легкая тень.
— Ах, кавалер! — воскликнула она. — Его-то я и не заметила.
— Похоже, в свое время ему здорово досталось, — отметил полковник. — Вы его знаете?
— Да. Его часть стояла здесь незадолго до вашего приезда. Потом он получил назначение и отправился в Индию. Это капитан Тресиллиан, он офицер штаба Мадрасского корпуса.
— Должно быть, приехал в отпуск?
— Да. Он прибыл на прошлой неделе.