Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник] [с илл.]
Шрифт:
Герцог остановил его протестующим жестом.
— Несомненно, несомненно! Однако я полагаю, сэр Джон, что это вряд ли можно назвать «всякого рода клеветой».
— Это чудовищно! Где гарантия, что подобное обвинение не будет выдвинуто против Вашей светлости? Как бы вы, сэр, отнеслись к тому, чтобы быть выставленным на судилище перед членами вашего клуба?
— Прошу меня простить, сэр Джон, — вежливо перебил его герцог. — Сейчас вопрос стоит об обвинении, предъявленном не мне, а вам. Вы, я уверен, оцените разницу. Что вы предлагаете, лорд Рафтон?
— Моя неприятная обязанность, сэр Джон, — произнес тот, — состоит в том, чтобы представить уважаемому совету свидетельства и доказательства. Уверен, что вы не заподозрите меня в какой-либо личной предвзятости по этому делу.
— Я расцениваю вас, сэр, как зловредного сплетника и подхалима.
Герцог негодующе вскинул холеную руку, унизанную перстнями.
— Боюсь, сэр Джон, что я вынужден попросить вас быть осторожнее и тщательней выбирать выражения. Для меня это не столь существенно, однако мне известно, что генерал Скотт возражает против нелицеприятных оборотов речи. Представляя дело, лорд Рафтон лишь исполняет свой долг.
Хоукер пожал плечами и заявил:
— Я протестую против подобного рода разбирательства.
— Ваш протест будет должным образом занесен в протокол. Прежде чем вы вошли, мы выслушали показания сэра Чарльза Тревора. У него нет к вам личных претензий. Насколько я понимаю, здесь никакого дела нет.
— Ха! Вы, Ваша светлость, здравомыслящий человек. Случалось ли когда-нибудь, чтобы доброе имя благородного человека порочилось под столь ничтожным предлогом?
— Имеются еще свидетельства, Ваша светлость, — напомнил лорд Рафтон. — Я вызову мистера Вильяма Джейкса.
По звонку величественный слуга отворил массивную дверь и проводил в зал Джейкса. Со времени стычки прошел почти месяц, но ссадина от шпоры все еще алела на его впалой щеке. Сжав в руке холщовую кепочку, он подобострастно согнулся пред высоким собранием, однако его хитрые глазки сверкали из-под рыжих бровей с наглым любопытством, если не сказать бесстыдством.
— Вы Вильям Джейкс, букмекер? — спросил глава совета.
— Известнейший на весь Лондон мошенник, — вставил Хоукер.
— В трех ярдах отсюда познаменитее меня найдутся, — огрызнулся коротышка. Затем он повернулся к герцогу: — Я Вильям Джейкс, Ваша милость, известный в Таттерсалле как Билли Джейкс. Если захотите поставить на лошадку, Ваша милость, купить бойцового петуха или же пса — крысолова, устрою по лучшей цене…
— Помолчите, сэр, — прервал его лорд Рафтон. — Подойдите к стулу.
— Конечно, мой благородный состязатель.
— Не садитесь. Встаньте рядом.
— К вашим услугам, господа.
— Мне допросить свидетеля, Ваша светлость?
— Да, сделайте одолжение.
— Как я понимаю, Джейкс, вы были в дальней гостиной у Крибба вечером третьего мая сего года?
— Да господи, сэр, я там каждый вечер бываю. Я там встречаюсь со своими благородными состязателями.
— Как я понимаю, это нечто вроде игорного дома.
— Ну, милорд, особо много я про то не расскажу.
За столом раздалось хихиканье, и тут в разговор вмешался герцог.
— Осмелюсь заметить, что все мы в разное время пользовались
гостеприимством Тома, — произнес он.
— Именно так, Ваша светлость. Я помню, как однажды вы танцевали на скрещенных табачных трубках.
— Пусть свидетель говорит по существу, — улыбнулся Его светлость.
— Расскажите нам, что произошло между сэром Джоном Хоукером и сэром
Чарльзом Тревором.
— Я все видел своими глазами. Уж поверьте маленькому Билли Джейксу. Они собирались доставать карты по очереди. Сэр Джон потянулся за колодой, что лежала на соседнем столе. Я заметил, что чуть раньше он брал ее в руки и пометил одну или две карты ногтем большого пальца.
— Ты лжешь! — вскричал сэр Джон.
— Простой такой приемчик — пометишь, никто и не заметит. Я сам… то есть, знаю я одного типа, который тоже так умеет. Ноготь должен быть длинным и острым. Вот, хоть у сэра Джона посмотрите.
Хоукер вскочил со стула.
— Ваша светлость, долго я буду подвергаться подобным унижениям?
— Сядьте, сэр Джон. Ваше возмущение вполне понятно. Полагаю, что ваш ноготь на правом большом пальце действительно не…
— Разумеется, нет.
— Пусть покажет! — крикнул Джейкс.
— Возможно, вы не будете возражать и покажете ноготь.
— Не сделаю ничего подобного.
— Конечно же, вы имеете право отказаться, вполне! — заметил герцог. — Вы, безусловно, тщательно обдумали, повлияет ли ваш отказ в какой-то мере на разрешение дела или нет. Прошу вас, Джейкс, продолжайте.
— Ну, тянули они карты, и сэр Джон выиграл. Когда он отвернулся, я взял выигравшую карту и увидел, что она помечена. Я показал ее сэру Джону, когда мы остались одни.
— И что он сказал?
— Ну, милорд, я не хотел бы повторять все сказанное им в таком благородном обществе. Он ругался на чем свет стоит. Но потом понял, что никуда ему не деться, и согласился отдать мне половину своего выигрыша.
— Таким образом, — сделал вывод председательствующий, — вы, по вашему собственному признанию, стали соучастником преступления.
Джейкс скорчил смешную гримасу.
— Судей-то нету! Здесь ведь не суд, а? Просто, так сказать, частный дом, где один джентльмен беседует с другими. Ну вот, так я и сделал.