Алмаз в Центрифуге
Шрифт:
Тем временем магнетизм усиливался, нарастая за какие-то доли секунды в геометрической прогрессии, и вскоре меня всосало в какую-то иную среду – это сразу ощущаемо по мурашкам на коже и смене температуры – и кинуло на что-то мягкое. Оно было очень похоже на желе, которым меня в детстве угощала бабушка.
"Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Детство я уже вспомнил…" – мрачно отметил я про себя. Желе накрыло меня с головой.
– Добро пожаловать в "Секонд Хоум"! Для вашей же безопасности поднимите руки вверх и ожидайте, пока я освобожу вас от парашюта. В случае неповиновения или агрессии я буду вынуждена остановить
Я послушно поднял руки и огляделся. Теперь мы в каком-то помещении, возможно, подземном. Но запахов нет совсем никаких. Металлические стены, два коридора. Я стою на их развилке. За моей спиной глухая стена. Надо мной отверстие, через которое я сюда попал. Уже закрылось. Вокруг меня ходит привлекательная даже в закрытой одежде женщина, трогает в разных местах, отстёгивая крепления парашюта. Уже неплохо!
"Хотя нет, это совсем не женщина", – с досадой подумалось мне. Робот той же модели, что и мой Прон. Или даже улучшенной. Впрочем, это можно было понять только с близкого расстояния – структура кожи слишком идеальная, чтобы быть настоящей, а провода под ней немного выпирают при сгибании локтей, например: в форменной рубашке короткий рукав.
– Могу я узнать, что это за место? – осторожно спросил я.
– Временное место содержания приговорённых к длительным срокам заключения особого класса "Секонд Хоум", – механически отчеканила "дама". – Уполномоченная по обработке прибывших Ви 40-02. Осмотр пройден, проследуйте по левому коридору вперед. Я буду идти за вами.
Я медленно опустил руки и сомкнул их в замок за спиной, прежде чем двинуться вперед. Ви 40-02 помедлила, оценивая уровень опасности моих действий, и тоже сдвинулась с места. Я слышал ее шаги за спиной. Шёл очень медленно. "Надо что-то делать!" – билось в висках.
– А что по правому коридору? – применил я один из заученных приемов: в неловком молчании задай любой вопрос, лишь бы прекратить его.
– Комната спокойствия для особо агрессивных, – безучастно ответил робот.
– Ах, ну да, – сыронизировал я, – люди ведь в незнакомой обстановке обычно поворачивают направо.
– Умно с вашей стороны, – отметила Ви, и я уж подумал, что у меня есть шанс разговорить её, но снова ошибся.
Стена слева от нас неожиданно растаяла, открывая проход в какое-то подобие небольшого конференц-зала. Только в такой же металлической "обработке". За столом сидел некто мужского пола.
– Добро пожаловать в "Секонд Хоум". Присаживайтесь. Сейчас мы проведем небольшую беседу, затем вас проводят в место вашего пребывания, мистер… – он сверился с бумагой на столе: – Вьяманди.
Судя по напевному голосу оратора, я сделал вывод, что это человек или робот, у которого такие голосовые настройки, которых в нашей локации еще не используют. Тут же меня укололо мыслью, что за последние десять лет я отличал живых существ от электронных в основном только по звучанию. Я был уверен, что несовершенных людей с лицом-картошкой или старческими пятнами на ключицах больше не существует в нашем мире. Поэтому сегодня мужчина из космолёта и женщина в красной юбке так отпечатались в моей памяти и, наверное, будут занимать мои мысли еще долго.
Я кивнул и присел. Мебель выглядела не особо отличающейся от той, что я привык видеть. Это успокаивает.
– Как добрались? – добродушно, но без особого интереса спросил мужчина.
– Вы про то, как меня скинули с самолёта, выпнули за край земли, потом засосали в желе, выдули остатки самообладания в трубе, а потом под страхом увечий привели сюда, назвав заключенным? О, прекрасно! – раздражение всё же настигло меня и выплеснулось в этой фразе неожиданно для меня самого.
– Прошу вас, не горячитесь. Какой напиток вы предпочитаете?
– Виски, – кинул я, хотя на алкоголь никогда особо не налегал, да и данный момент не считал подходящим для распития высокоградусного пойла. Будто в этой комнате я произносил исключительно то, что думал в данную секунду, без возможности контроля речи мозгом. Воцарилась тишина. Тяжелая, в которой казалось, что все читают мои мысли и уважают мой внутренний диссонанс. – Стакан содовой, пожалуйста, – исправился я.
1.5
"Может, надо было всё же настоять на виски?" – тоскливо подумалось мне. В слабом алкогольном опьянении мне не было бы так скучно. Я сидел на своём диване в любимой части своего лофта и пялился в окно.
В том металлическом кабинете мужчина за столом рассказал мне, что в это заведение попадают те, кто совершил особо крупное преступление в сфере бизнеса или управления, касающееся международной безопасности или ещё чего-то там – я уже не слушал. Если мне стерли память, значит, очевидно я был участником или осуществителем какой-то аферы против управляющих органов, связанной с крупными суммами или же приведшую к одной или множеству смертей. Будь я человеком среднего звена, меня несомненно отправили бы в обычную тюрьму, где я гнил бы до самой смерти, ведь условия там так и не изменились с начала информационного века, регенерация органов для заключенных запрещена практически во всех случаях. Но так как я – высокопоставленное лицо крупной компании, из моей памяти стерли всё, касающееся моих неправомерных действий, и отправили сюда – в лучшее во всей галактике место реабилитации и самопознания.
"Лучшее, как же. Поэтому меня сюда доставили на какой-то колымаге музейного вида и выкинули за борт, как мусор", – злобно подумал я.
"Это Ваш второй шанс познать или найти себя, чтоб оставить мысли о насилии и мести и продолжить свою жизнь в гармонии с собой и миром", – в который раз в моей голове возник образ мерзкой подделки Будды, мой внутренний голос как только не кривлялся, подражая его напевному голосу с ужасным незнакомым мне акцентом.
Как прикажете "работать над собой" и исправлять "ошибки", если я их не помню? Какой имбецил это придумал? Такая программа явно рассчитана на супер-злодеев, которые годами разрабатывали свои стратегические планы. Без своей памяти они будут еще много лет разрабатывать их вновь, даже если вспомнят, зачем им это было нужно, то есть будут не опасны ещё некоторое время до следующей очистки памяти. Но я ведь не такой!
Хотя, много ли я помню о себе?.. Кажется, помню всё. Родился, рос, учился, работал. А вот мои мысли… о чем я думал всё это время? В голове вновь и вновь картина моего отвратительного поведения в кабинете начальника этого заведения. Я вёл себя как мальчишка-студент в свои не самые лучшие годы: огрызался, язвил, пошловато пошучивал. Будто мне стерли не память об одном событии, а память в принципе о нормах поведения взрослого человека и весь опыт за последние двадцать лет!
"Если Вы будете примерно себя вести в условленный для Вас срок пребывания здесь, то сможете улететь обратно на свою территорию", – слышу я вновь и вновь этот противный мужской голос в своей голове. Только вот мне никто не скажет, какой это срок, чтоб я не планировал свою деятельность и медленно сходил с ума в догадках. "Территория" – что за слово такое? Шифр, вуаль. Чтоб я даже примерно не мог определить, как далеко нахожусь от привычной зоны комфорта. Моральная экзекуция.