Алмазная пыль
Шрифт:
Открыв окно, Николай забрался на вторую полку и, положив пистолет под подушку, уснул. Двое суток прошли спокойно, но на третьи в вагоне появилась та самая четвёрка, что пасла его на вокзале. Но теперь к ним прибавился ещё один персонаж. Парень в форме сержанта милиции, с планшетом на боку, с решительным видом прошёл по вагону и, увидев Николая, спокойно пьющего чай в своём купе, твёрдо заявил:
– Ваши документики, гражданин.
– Шёл бы ты своей дорогой, сержант, – вяло огрызнулся Николай, показывая ему офицерское удостоверение,
– Ну-ка поближе, – потянулся сержант, но Николай оказался быстрее.
Решительно убрав удостоверение в карман, он легко поднялся с полки и, возвышаясь над коренастым сержантом почти на голову, тихо прошипел, с ненавистью глядя на тупого представителя закона:
– Исчезни, ментёнок, пока я не рассердился. Военнослужащие не по вашему ведомству.
– Вы, гражданин, не особо нарывайтесь, – растерянно проговорил сержант, медленно отступая в коридор.
– Я при исполнении, кретин. Пристрелю, и мне за это ничего не будет. За те документы, что я везу, сотню таких, как ты, в расход пустят, – продолжал шипеть Николай, ловко выдавливая его в коридор.
Едва только сержант переступил порог купе, Николай ловко захлопнул дверь и быстро запер её на замок. Прислонив ухо к двери, он внимательно вслушался в то, что происходило в коридоре. Но братки даже не пытались скрываться. Николай ясно расслышал их шаркающие шаги в коридоре. В конце концов, окончательно обнаглевшие уроды устроили военный совет прямо под дверью его купе.
– Чего там, что за лошина?
– Военный, с привесом.
– Что за волына?
– Офицерский ПМ, наверно. Им на службе другого не положено.
– И чего тебе бакланил?
– Бает, что у него какие-то бумаги особые, за которые любого в расход пустить может.
– Он чё, за лохов нас держит? Баклан золотопогонный, – прорычал один из отморозков.
Сообразив, что просто так это не кончится, Николай достал из кобуры пистолет и, не скрываясь, передёрнул затвор. Услышав знакомый лязг, отморозки явно забеспокоились и, отодвинувшись от дверей, громко окликнули Николая:
– Эй, военный, ты чего задумал? Не дури, не только у тебя волына имеется. Лучше скажи, что за бумаги везёшь? Поведёшь себя по-умному, в долю возьмём.
– Эти документы интересуют только генштаб. А они с вами торговаться не станут. Так что отваливайте, пока головы целы. Я не шучу. Сразу говорю, даже предупредительных не будет. Стреляю на поражение.
– Совсем охренел, вояка грёбаный?! Да я тебе задницу на британский флаг порву, лошина подзаборная! – раздался в ответ рёв возмущённого отморозка.
Недолго думая, Николай выстрелил в сторону, откуда слышался голос. Пробив стенку, пуля прошила плечо одного из братков, отбросив его к окну. Испуганно охнув, кто-то шарахнулся в сторону, а где-то в своём купе заголосила запертая проводница.
Бесшумно откинув стопор на дальней части двери, Николай резким движением открыл дверь, наводя пистолет в открывшуюся щель. Раненый
Пользуясь тем, что все нападавшие оказались по одну сторону двери, Николай быстро убрал стопор и, распахнув дверь, взял их на прицел. Понимая, что бежать им некуда, отморозки медленно попятились по коридору.
Держа их на прицеле, Николай продолжал медленно наступать на группу, уверенно загоняя их в тамбур. Отлично зная, что для своих делишек они запирают обе проходные двери вагона, он загнал их в тамбур и свистящим от злости голосом приказал:
– Открывай входные двери, живо.
– Ты чего задумал, военный? – растерянно спросил раненый браток.
– Увидишь, – жёстко усмехнулся Николай. – Открывай, пока я вас прямо тут не положил.
Стоявший ближе всего к двери отморозок быстро развернулся и, распахнув дверь, растерянно оглянулся на Николая.
– На колени, – прорычал он, вскидывая пистолет.
– Ты чего? – испуганно взвизгнул стоявший ближе всего отморозок, расширенными от ужаса глазами следя за напрягшимся на курке пальцем.
– На колени, – прошипел Николай, наводя пистолет ему в лоб.
Растерянно охнув, отморозки один за другим попадали на колени, закрывая головы руками. Отступив на шаг назад, Николай взял оружие двумя руками и, не раздумывая, всадил по пуле в голову каждому из бандитов. Стоявший у дверей, нелепо взмахнув руками, вывалился наружу.
Сунув пистолет в кобуру, Николай быстро обыскал тела и, переправив всё найденное в карман, быстро выбросил тела из вагона. Собрав все отстрелянные гильзы, он прошёл в другой конец вагона и, найдя в хозяйственном шкафу ведро, тряпку и швабру, принялся набирать воду из титана.
Залив тамбур водой, он быстро смыл кровь с пола, ловко орудуя шваброй. Ему пришлось трижды наполнить ведро, чтобы навести в тамбуре окончательный лоск. Разобравшись с кровью, он запер дверь и, вернув шанцевый инвентарь на место, выпустил проводницу из заточения.
Растерянно пройдя по коридору, она опустилась на откидное сиденье и, закрыв лицо руками, громко, навзрыд зарыдала. Не ожидавший от неё такой бурной реакции Николай подошёл к грузной, усталой женщине и, присев на корточки, тихо спросил:
– Ты чего? Испугалась, что ли?
– А ты как думаешь? Заперли в купе, пригрозили, что если рот открою, прирежут прямо там. Совсем обнаглели, сволочи.
– Не переживай. Они так больше не будут, – усмехнулся Николай, погладив её по плечу.
– Ты чего, их это?.. – растерянно спросила проводница.
– Чего это? В смысле убил? Нет, просто заставил из поезда на ходу спрыгнуть, – небрежно отмахнулся он.
– Так ведь стреляли, – пролепетала она, недоверчиво глядя на него.
– Пришлось припугнуть, чтобы сигали побыстрее. Не валандаться же с ними весь день, – открыто улыбнулся Николай своей самой доброй улыбкой.