Алмазная пыль
Шрифт:
Запершиеся в своих купе немногие пассажиры принялись осторожно выглядывать в коридор, испуганно рассматривая странную парочку. Убедившись, что в коридоре безопасно, пассажиры обступили проводницу и дружно принялись требовать от неё ответа, что это за безобразие и когда всё это кончится.
Сообразив, что эти вопли могут продолжаться бесконечно, Николай резко выпрямился и, обведя собравшихся злым взглядом, громко скомандовал:
– А ну заткнулись все! Вы что думаете, что ей от них не досталось? Ошибаетесь. Что одна женщина может против
Не ожидавшие такой реакции от этого высокого человека мощного телосложения люди испуганно шарахнулись в стороны и очень быстро рассосались по своим купе. Одобрительно похлопав проводницу по плечу, Николай вернулся к себе.
Его всегда бесила глупость толпы, выплёскивающей своё недовольство на случайную жертву, ставшую крайней. Усталая, замученная жизнью и работой женщина вынуждена была выслушивать оскорбления в свой адрес только потому, что носила форму железнодорожника и была проводником в этом вагоне.
Вечером, выпив принесённой проводницей водки, Николай заперся в купе и, спокойно проспав всю ночь, был разбужен в шесть утра. Красавица Одесса встретила его ласковым солнцем и лёгким морским бризом.
Господин Верховский метался по своему роскошно обставленному кабинету, как лев в клетке. Словно в противоположность ему, его родной брат Николай сидел в кресле совершенно спокойно, с лёгким презрением рассматривая своего племянника.
Макс Верховский, ссутулившись в кресле, исподтишка поглядывал на отца и, то и дело прикасаясь пальцами к нашлёпке на носу, страдальчески морщился. Отёк от разбитого носа растёкся по всему лицу, украсив оба его глаза роскошными синяками.
– Ну и мажора ты вырастил, Саня, – с ухмылкой проворчал Николай. – Это же надо, баба так отделала.
– Помолчи, Коля. Без тебя тошно, – огрызнулся младший брат. – Ты хоть понимаешь, выродок дефективный, что натворил? Ты понимаешь, что из-за твоих шлюх нам теперь придётся всё сначала начинать? Столько сил, столько денег, и всё псу под хвост!
Александр Верховский ещё раз пробежался по кабинету и, растерянно пожав плечами, мрачно продолжил:
– Ума не приложу, что теперь делать. Как теперь заставить её лезть в это змеиное гнездо?
– А очень просто. Твой мажор всё испортил, вот пусть теперь и исправляет.
– Как?! – растерянно спросил Александр.
– А как портил, пусть так и исправляет, – пожал плечами Николай. – Не мог потерпеть пару месяцев. Не смог с молодой женой рядом побыть и увлечь новой забавой, вот пусть теперь на коленях перед ней ползает, прощение вымаливает. Ну а потом начнём всё сначала.
– Это что же получается? – растерянно спросил Александр.
– А это получается, что наше дело откладывается на неизвестное время. До тех пор, пока она ему доверять не начнёт, – решительно ответил Николай.
– Думаешь, у него получится? – задумчиво спросил Александр.
– Ну,
Проштрафившийся Макс с удивлением посмотрел на отца, ожидая, что тот осадит дядю, но его реакция ему совсем не понравилась. Мрачно посмотрев на своего отпрыска, Александр сжал зубы и, помолчав, тихо произнёс:
– Не сделаешь, что сказали, точно удавлю. Собственными руками. – И помолчав, добавил: – Такая же тупая скотина, как его мамаша. Только для племени и можно было держать. Ничего кроме внешности. Тупая и жадная самка. И ты такой же.
В голосе Верховского прозвучало столько злости, что Макс невольно сжался в комок и чуть было не намочил штаны. В такой ярости он отца ещё не видел.
– Исчезни с глаз моих, мразь тупая, – прорычал Верховский, и Макс галопом вылетел из кабинета, моментально забыв про все свои болячки.
После внушения, сделанного на вилле, охранники Кручинина привезли Макса в багажнике джипа к воротам дома Верховского и, выбросив на асфальт, уехали. Слуги, притащившие Макса в дом, нашли приколотый к его майке конверт, в котором лежала карта памяти к фотоаппарату.
Вызванный врач, осмотрев Макса, потребовал немедленно отправить его на рентген и не ошибся. Охранники Кручинина постарались на совесть. В чувство Макс приходил больше месяца. Первым порывом Верховского было кинуться к Кручинину и начать выяснять отношения, но, просмотрев запись на карте памяти, решил отложить это действие до лучших времён.
Для начала он вполне справедливо решил выяснить все обстоятельства этого дела у своего сына. И как позже выяснилось, поступил очень прозорливо. Понимая, что врать и выкручиваться бесполезно, Макс рассказал отцу всё, как было. Внимательно выслушав его исповедь, Верховский схватился за голову.
Этот сластолюбивый недоумок умудрился испортить с таким трудом выстроенную многоходовую комбинацию. Теперь им предстояло начать всё сначала. Чувствуя, что ещё немного, и он пристрелит сына собственными руками, Александр Верховский помчался за советом к своему брату Николаю.
Теперь только он мог подсказать ему правильный ход. Найдя брата в офисе его фирмы, он обстоятельно рассказал ему всю историю и, рухнув на диван, потребовал водки. Они с братом пили три дня, проклиная сына и племянника и тихо ненавидя всех власть предержащих.
То, что они собирались легко добыть при помощи увлечений Натальи, теперь оказалось для них совершенно недосягаемым. Первыми словами, которые произнёс Николай, был пятиминутный, трёхэтажный мат. Ругаться он умел просто виртуозно. Выслушав монолог брата, Александр согласно кивнул и, вздохнув, ответил:
– Со всем этим я полностью согласен. Но что нам теперь делать?
– Дождёмся выхода твоего ублюдка, а потом будем думать, – огрызнулся Николай, выливая в глотку очередную рюмку водки.