Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра
Шрифт:
Несмотря на то, что я очень долго и усиленно пыталась обнаружить свою подсознательную обусловленность, мне это так и не удалось. Я провела много времени просто в тишине, чувствуя, что та горная тропа, по которой я шла, была очень узкой и в то же время бесценной. Однако я так и не увидела никаких признаков обусловленности до тех пор, пока однажды в присутствии Ошо до меня неожиданно не дошло. Я осознала свою женскую потребность быть нужной. Она проявлялась в том, как я говорила, как двигалась, как смотрела на него. В каждом моем жесте был вопрос: «Ты меня любишь? Я нужна тебе?» Все мое тело было одним сплошным вопросом. Когда я это поняла, я
И тогда я спросила себя: «Почему так происходит? Отчего эта обусловленность все еще во мне?» Наверное, я все еще не соприкоснулась со своим истинным существом. Я не понимала, что моя истинная суть ни в ком и ни в чем не нуждается. Я до сих пор общаюсь с этим миром через свое женское начало, а не через внутреннюю сущность. А пока я женщина, я чувствую, что мне чего-то не хватает. «Женщина» не нужна. Но достаточно соприкоснуться со своим существом – и любые желания и потребности уйдут.
Амрито теперь проводил рядом с Ошо почти весь день. Я будила Ошо в шесть вечера. Мне всегда было как-то неловко его будить, ведь это он пытался «разбудить» меня. Он вставал, принимал душ, затем отправлялся в Будда-холл, а в семь пятьдесят четыре уже снова лежал в постели. Он копил всю свою энергию для того, чтобы каждый вечер встречаться с людьми. Он очень медленно входил на подиум и уже больше не мог танцевать. А потом часто спрашивал: «Люди скучают по моим танцам?» Однажды я ему ответила: «Мы не можем все время от тебя зависеть, ты не можешь постоянно помогать нам в нашем праздновании бытия. Нам нужно найти свой собственный источник танца». Сказав это, я почувствовала себя странно. Мои слова прозвучали холодно, и все же это была правда. Ему нравилось видеть, как мы празднуем, как мы счастливы. Он обращал внимание на каждого из нас. Как-то он сказал, что Нилам выглядит спокойной и довольной.
Ему нравилось, что в медитациях мы погружаемся все глубже и глубже в тишину, и не раз он отмечал, что наконец-то люди начинают что-то понимать. «Тишина становится такой явной, что ее можно даже потрогать».
Он редко работал или разговаривал с кем-то, кроме Анандо. И то это случалось, когда у нее было что-то действительно важное. Он проводил с ней минут десять. Когда же он спрашивал меня, например, хотел ли Джайеш с ним поговорить, и я отвечала «нет», Ошо удовлетворенно вздыхал: «Как прекрасно, что люди стали настолько любящими и восприимчивыми, что больше ничего от меня не хотят». В тот период я была счастлива и думала, что еще очень долго мы будем вместе с Ошо.
В последний раз, когда я была с ним наедине, он спросил:
– Я ведь не выгляжу очень слабым?
– О, нет, Ошо, – ответила я, – ты всегда выглядишь великолепно. Людям трудно поверить в то, что ты болен.
На следующий день я заболела сама. Почему-то раз в три-четыре месяца я простужалась. Подозреваю, что причина была какой-то психологической. Когда-то очень давно, во время дискурса, Ошо сказал:
«Иногда вы подходите ко мне совсем близко и тогда наполняетесь светом. Именно это случилось с Четаной. Несколько раз она была очень близка, и было видно, как она светится. Но потом она решала искать темноту и уходила от меня.
Так происходит с каждым из присутствующих. Вы то приближаетесь ко мне, то отдаляетесь. Вы похожи на маятник, иногда вы очень близко, а иногда далеко. Но так нужно. Вы не можете вобрать меня всего прямо сейчас. Вам нужно учиться, учиться вмещать в себя нечто настолько огромное, что похоже на смерть. Много раз вам еще будет нужно сохранять дистанцию» («Мудрость песков»).
В последние три месяца перед тем, как Ошо покинул тело, я видела его только в Будда-холле. Теперь Анандо будила его, а Амрито заботился о нем круглые сутки.
Нирвано работала с Джайешем и Читеном уже почти полтора года. Каждую неделю дня на два или на три она ездила в Бомбей. Она говорила мне, что ей нравится то, что она делает. «Все так насыщенно и интересно!» Иногда она приходила на вечернюю медитацию, и то, как она праздновала существование, затмевало всех остальных. Иногда она долго не приходила, в течение нескольких недель у нее была депрессия, но однажды она пошла потанцевать с Миларепой и Рафием и потом всю следующую неделю появлялась в их компании.
9 декабря я стирала белье. Неожиданно ко мне прибежала Анандо и сказала, что Нирвано умерла от передозировки снотворного.
Глава 20
Секс и смерть
Для меня всегда было странно, что Ошо называют «гуру секса». Скорее всего, так говорят те люди, которые никогда не слышали бесед Ошо о сексе и никогда не читали его книг. Он не осуждал секс так, как это делают религиозные деятели. Но именно за это его и критикуют. Читая журналы и газеты, я вижу, что мир буквально помешался на сексе. Предполагаю, что если слово «секс» поставить в заголовке газетной статьи, то успех и статье, и газете обеспечен.
Грань между распущенностью и выражением естественных энергий очень тонка. Именно по этой грани Ошо осмелился вести людей в абсолютно целостное бытие.
Ошо помогал нам идти к просветлению. И путь туда лежит через раскрытие своей сексуальности, потому что это естественная энергия жизни. Но самым главным для него был выход за пределы секса. Это невозможно, если вы секс подавляете, поэтому первым шагом должно стать его выражение. Все просто.
«…С медитацией вы откроете для себя врата высшего сознания, врата сверхсознания. Энергии нужно движение, она не может стоять на месте. И эти новые неизведанные дали гораздо интереснее. Они влекут и завораживают.
Вы уже знаете, что такое секс. Это хорошо в плане биологии, но это обычно. Сексом занимаются и животные, и люди, и птицы. Здесь нет ничего уникального. Но если с помощью медитации вы приближаетесь к сверхсознанию и у вас много энергии, то вся ваша энергия автоматически начинает двигаться по новому каналу. Именно это я имею в виду, когда говорю о трансформации» («Передача лампы»).
Будучи человеком западным, я всегда считала, что когда секс уходит, то все хорошее в жизни заканчивается. Ошо много раз пытался объяснить нам, что на Востоке люди считают иначе.
«Для восточных людей, когда секс перестает их волновать, наступает время радости. Для западных людей это время печали, это беда.
Однажды ваша потребность в сексе перестанет вас волновать, необходимость в сексе исчезнет, вместо нее остается лишь игривость и легкость в отношении секса. Вы больше не будете испытывать слепого влечения. Здорово осознавать, что однажды вы сможете выбирать, играть вам или нет».
Я надеюсь, это случится прежде, чем мое тело станет немощным, а секс – лишь предметом размышлений. Думаю, что у меня все получится.