Алмазный король
Шрифт:
– Мою проблему, – поправила она.
– Нет, нашу, – не согласился отец. – Мы ведь тебе не чужие, и подозрение в колдовстве легло на всю семью.
– Он знает об этом? – спросила девушка, касаясь родимого пятна на своем предплечье, прикрытом длинной плотной перчаткой. Из-за этого пятна она практически никогда не снимала перчатки.
– Да.
– И все же делает мне предложение?
– Он доброго нрава и из хорошей семьи, Дженна. – Отец не смотрел на нее, вертя в пальцах гусиное перо. – Вдовец, он из-за детей не может покинуть сейчас Барбадос, чтобы найти себе новую жену на родине, но его детям нужна мать.
– Короче, он в таком же трудном положении, что и вы, отец, – ответила
– И ты тоже, Дженна. Подумай сама: тебе уже двадцать пять, а ты все еще не замужем, и здесь, в Шотландии, шансов на семейное счастье у тебя нет.
У Дженет горестно сжалось сердце – как жесток с ней отец! Впрочем, она никогда не чувствовала себя своей в отчем доме, напротив, родные чуть ли не с самого рождения давали ей понять, что считают ее тяжким бременем, нет, хуже, позором семьи, ведь на ее теле была «дьявольская отметина». Как отнесется к такой невесте заокеанский жених? Не станет ли она позором и для него? Предупредил ли его отец об этом ее недостатке?
Но что может быть хуже этого холодного дома и родных, принявших сторону захватчиков, которые расправляются с шотландцами с поистине варварской жестокостью? Разумеется, до Дженет дошли ужасные слухи о битве при Каллодене и резне, устроенной после нее англичанами, которые не щадили никого – на раненых мужчин, ни женщин, ни детей. Говорят, английские офицеры смеялись, делясь друг с другом леденящими кровь подробностями…
– Значит, вы предложили ему мою руку без моего согласия? – не удержалась от последней колкости девушка, прекрасно понимая, что волю отца лучше выполнить.
– Я был уверен, что ты обрадуешься долгожданному замужеству.
– А мой жених знает, что меня считают старой девой и «синим чулком»?
– Все в твоих руках, Дженна. Мы ведь понимаем, почему ты предпочитаешь чахнуть над этими проклятыми книгами и портить себе глаза.
– Что, если я откажусь?
– Тогда тебе придется покинуть наш дом.
– Мама тоже так считает?
– Да.
У Дженны снова заныло сердце от тоски и безысходности. Отец с матерью ни разу за всю жизнь не приласкали ее, а сестры в детстве жестоко издевались над «меченой», потом, повзрослев, принялись изводить ее жалобами, что она испортила им жизнь, поскольку с такой родственницей у них не было шансов выгодно выйти замуж: считалось, что у «меченой» дурная кровь, и возможные женихи боялись перенести проклятие на себя и своих будущих детей.
Барбадос… Девушка знала, что это остров в Карибском море и что английское правительство отправляло туда пленных якобитов в рабство на плантации…
Для нее уехать на Барбадос значило покинуть опостылевший дом, убежать от ненависти, которой окружили Кемпбеллов горские кланы, даже те, что поддержали англичан при Каллодене: никто из них не забыл убийство Макдональдов в Гленко, хоть с той поры и прошло немало времени.
Дженет прогнала недобрые мысли о родных, хоть они и плохо к ней относились. От обиды ей хотелось заплакать, но она сдержалась: отец не должен почувствовать, как ей больно. Похоже, предложение уехать на Барбадос не лишено смысла – там ее ждет новая жизнь, собственная семья… Единственное «но»: если отец обманул ее, говоря, что сообщил жениху о родимом пятне, то не исключено, что, приехав бог знает в какую даль, она опять будет отвергнута… Хватит ли у нее сил, чтобы пережить этот удар?
И все же другого шанса у нее может не быть: в родных местах женихов не прельщало даже огромное приданое, которое давали за Дженет, уж очень они боялись, что у детей, которых она родит, тоже будет «дьяволова отметка».
«Что ж, – подумала девушка, – если достопочтенный Дэвид Мюррей меня отвергнет, я наверняка смогу получить место гувернантки. В колониях, похоже, большая нехватка
Она подняла глаза на отца и сказала:
– Я согласна.
Как всегда, она надеялась заметить хоть какой-то знак одобрения с его стороны и, как всегда, ошиблась – во взгляде отца читалось только облегчение.
– Я напишу твоему жениху и сделаю необходимые распоряжения, – ответил он. – На подготовку к твоему отъезду уйдет не меньше трех месяцев. Корабль на Барбадос отплывает из Лондона.
Девушку охватили противоречивые чувства: печаль – оттого, что никто в родном доме не пожалеет о разлуке с ней, и нетерпение – это было первое в ее скучной, однообразной жизни приключение, да какое – путешествие за океан! В книгах ей часто встречались описания путешествий в заморские страны, и она жаждала посмотреть мир. Но она не смела и надеяться на нечто подобное, потому что из-за «метки» ее не брали даже в Эдинбург, хотя сестры в поисках женихов ездили туда не раз.
И вот теперь Дженет увидит и Эдинбург, и Лондон, и океан, и кто знает, может быть, если господь будет милостив к ней, в конце этого путешествия она обретет душевный покой и доброго мужа.
Франция, Париж
Алексу повезло – ему удалось без особого труда подыскать почти всем сиротам приемных родителей. Без постоянной крыши над головой остались только старшие дети, Мэг и Робин, да и то лишь потому, что отвергли опекунов, которые согласились их принять. В Париже собралось большое якобитское землячество, и единомышленники охотно пошли Алексу навстречу, предложив кров несчастным сиротам, но одиннадцатилетняя Мэг и двенадцатилетний Робин, которые видели своими глазами гибель родных от рук безжалостных убийц, а потом в течение восемнадцати месяцев умудрялись уходить от английской погони, мужественно снося все лишения, голод и холод, отказались покидать своих защитников: они доверяли только Алексу и Берку.
Дети так и заявили Алексу и, как ни пытался он их переубедить, ничего не хотели слушать. Он отвез было Мэг и Робина во временное пристанище – дом одного французского аристократа, отца троих детей, но оба упрямца без промедления сбежали и снова оказались у дверей Алекса.
Увидев их лукавые мордашки, Алекс вздохнул и дал себе слово найти для них опекунов во что бы то ни стало. Но в глубине душе он был даже рад, что они вернулись, ведь за долгие месяцы, что Алекс спасал и защищал детей, он очень привязался к ним, хотя ему казалось, что его ожесточенное страданиями сердце давно окаменело. Он не чувствовал одиночества, пока рядом были маленькие спутники. Они в нем нуждались – чем не повод жить дальше? Теперь же придется искать новый…
Алекс взглянул на себя в зеркало, висевшее на стене, – глубокий шрам рассекал правую щеку, приподнимая уголок рта, словно с его лица не сходила ухмылка, из-за которой мужчины смотрели на Алекса с удивлением, а женщины – либо со страхом, либо с похотливым интересом. Последнее особенно раздражало Алекса, еще помнившего времена, когда женщины встречали его совсем другими взглядами – восторженными и многообещающими.
Тогда у него не было недостатка в любовницах, а незадолго до Каллоденской резни он даже начал подумывать о женитьбе. Где нынче его нареченная, красавица Мэри Фергюссон, да и жива ли она? Алекс этого не знал, как не знал и того, где будет теперь его дом и что его ждет в будущем. Впрочем, на милость судьбы ему, нищему, рассчитывать не приходилось. А ведь были времена, когда он, разряженный по последней моде, не моргнув глазом, просаживал в карты огромные деньги. Увы, все в прошлом, теперь каждый грош на счету.