Алмазный король
Шрифт:
Увы, до этого момента еще больше двух недель, пока же можно позволить себе беззаботно стоять на палубе, наслаждаясь свежим ветром, нежарким солнцем, голубизной бескрайнего неба… Денек и впрямь выдался отличный, из тех, о которых мечтают все моряки. Нежась на солнце, Алекс впервые за последние два года почувствовал себя свободным человеком, хозяином своей судьбы. Здесь, в море, он мог наконец забыть про свой шрам и раненую ногу, потому что на корабле на его увечья никто не обращал никакого внимания.
Внезапно его благостное состояние нарушил вопль одного из матросов:
– Капитан,
– Сейчас же отпусти меня! – выкрикнул мальчишечий голос, и еще один детский голосок громко выругался.
Чертыхнувшись сквозь зубы, Алекс повернулся на крики и увидел матроса, тащившего за собой две отчаянно сопротивлявшиеся тщедушные фигурки.
– Тайно пробрались на борт, сэр, – доложил матрос. – Обнаружены в кормовом трюме, в пороховом погребе, – добавил он, неодобрительно цокнув языком.
Это были Робин и переодетая мальчиком Мэг. Помрачнев, Алекс приподнял шапку, прикрывавшую ее головенку, и невольно вздрогнул – от роскошной рыжей шевелюры, которая так украшала Мэг, остались только неровно остриженные вихры. Девочка смотрела на своего спасителя с вызовом, чумазая, как трубочист.
Робин же, тоже походивший на трубочиста, хорохорился, стараясь держаться с достоинством, однако сквозь внешнюю браваду в нем проглядывала неуверенность.
– Как, черт побери, вы сюда попали? – рявкнул капитан. Мэг молчала, упрямо выпятив нижнюю губку.
– Приплыли из Парижа на барже, капитан, – доложил мальчик.
– На какой такой барже?
– Мы слышали, как вы говорили о доставке припасов для предстоящего плавания на барже из Парижа, поэтому пошли к реке и разузнали, какая баржа идет к вам в Гавр, ну, а пробраться на нее не составило никакого труда.
– И вы, бросив своих опекунов, тайком приплыли в Гавр?
– Да.
Алекс только сердито хмыкнул. Что он мог сказать этим негодникам? Что без спросу забираться на корабль нехорошо? А разве сам он, вор и разбойник, не нарушал законы божеские и человеческие? Нарушал, и не один раз! И дети это прекрасно знали. То, что он шел на преступление ради их спасения, не имело никакого значения, к тому же, если откровенно, он делал это не только ради них, но и ради себя – хотел остаться в живых, чтобы отомстить англичанам. Так что пример он детям подавал плохой и не ему упрекать их в непослушании.
– Вы пообещали выполнить мою просьбу и нарушили слово! – ухватился он за единственный разумный аргумент.
– Господи, да когда мы обещали-то – год назад! – ухмыльнулась явно нераскаявшаяся Мэг.
– Слово есть слово, если дали – держите, – возразил Алекс, чувствуя, что роль воспитателя ему удается плохо. Он больше года старался им стать, но всегда смотрел на свои новые обязанности как на нечто временное и не самое важное. Раньше он никогда по-настоящему не имел дела с детьми и не думал обзаводиться собственными, поэтому, взяв на себя заботу о сиротах, он не пытался заменить им отца, а просто делал для них все, что мог, до тех пор, пока не нашлись люди, готовые предоставить детям надежный кров и родительскую любовь.
Увы, в выжженной горем душе Алекса любви не было, только гнев. Дети, пережившие не меньшие страдания, тоже были очень ожесточены, а он
Но он четко понимал, что пиратство и дети – несовместимые понятия. Это занятие для таких, как он. Что ему еще осталось в жизни? Ничего. У него нет будущего, нет и не будет семьи.
– Проклятие, да как они здесь… – всплеснул руками подбежавший Берк.
– Приплыли из Парижа на барже, – опередил его вопрос Алекс. – А вот как они сумели пробраться к нам на борт, это требует отдельного разговора.
Робин и Мэг переглянулись, и мальчик уставился в палубу.
– Ты что-то хочешь сказать, Робин?
– Только то, что попасть на «Ами» было легче легкого. Когда мы увидели, что вы отплываете, то взяли немного фруктов и поднялись на борт, сделав вид, что хотим продать их матросам, а когда те отвлеклись, мы спрятались.
– Боже, если бы мы напали на встречный корабль, и он ответил бы нам огнем… – пробормотал Алекс, бледнея. Для него была невыносима сама мысль, что дети могли пострадать.
– Но ничего же не случилось, милорд, – возразил Робин. – Мы с Мэг так хотим пить…
– И есть, – добавила девочка. – Мы еще вчера доели все фрукты, которые захватили с собой.
– И когда вы собирались выйти из трюма? – продолжил допрос Алекс.
– Далеко в море, чтобы вы не смогли вернуть нас обратно, – ответил мальчик, – но Мэг так проголодалась…
– Ты тоже есть захотел! – запальчиво воскликнула его подружка.
У капитана дрогнуло сердце – бедные, они четверо суток провели в полной темноте почти без еды и питья. Суровое испытание для детей, хотя Мэг и Робину случалось голодать и раньше. Ну разве можно не любить и не жалеть этих сорванцов? А он-то думал, что после визита в Париж покончил с сантиментами…
– Что, «зайцы»? – спросил первый помощник Клод, подходя к детям, которых уже окружили моряки.
– Они самые, – кивнул Алекс.
Клод встал возле капитана. Плотный, плечистый, дюйма на два выше, первый помощник казался настоящим великаном рядом с Алексом, который, правда, тоже отличался немалым ростом, но за два года мытарств очень похудел. Он и потом, когда появилась возможность наверстать упущенное, ел мало. На корабле, доставившем Алекса и спасенных им детей во Францию, многие малыши с жадностью набросились на еду, другие же беглецы, включая Алекса, ели понемногу, только чтобы заглушить голод. Алекс до сих пор не смог побороть эту привычку, как, впрочем, и Мэг, которая со времени исхода из Шотландии, казалось, не набрала ни грамма веса.
– Давайте выбросим их за борт, – предложил Клод сурово, но Алекс увидел в его глазах веселые огоньки. Первый помощник, человек на редкость дисциплинированный и выдержанный, обладал своеобразным чувства юмора, которое сделало его любимцем команды. Однако капитан предпочел не заводить дружбы с Клодом, боясь слишком близкого знакомства с подчиненным, которого, возможно, вскоре придется послать на смерть.
– А что, это идея, – поддержал его шутку Алекс.
– Выкинуть за борт таких хлюпиков – пара пустяков, – с самым серьезным видом заметил Берк.