Алоха из ада

Кадри Ричард

Я открываю барабан и наклоняю револьвер, чтобы патроны высыпались. Я вставляю один обратно, вращаю барабан и захлопываю его.

— Не будем усложнять, — говорю я.

Я оттягиваю курок.

— Поскольку мы, кажется, не можем убить друг друга, пусть Вселенная решит, кому из нас умереть. Я начну.

Элис отворачивается. Ангел обнимает её рукой.

Я приставляю револьвер к виску. Нажимаю на спусковой крючок.

Щелчок.

Я по-прежнему жив.

Я протягиваю Мейсону револьвер, рукоятью вперёд. Ангел подходит, становится позади него и берёт его за плечо. Я бросаю ангелу нож. Он подносит его к горлу Мейсона.

— Тут вот какое дело. Я при этом не пользовался магией, так же и ты не будешь.

Этот ангел у тебя на плече может заглянуть внутрь тебя вплоть до самых атомов, так что он увидит, если ты попытаешься бросить какое-нибудь заклинание. Если ты смошенничаешь или даже подумаешь о том, чтобы смошенничать, Ангел Джонни проделает тебе новое дыхательное отверстие.

Мейсон с минуту сидит, держа обеими руками оружие между коленями и направив ствол в пол.

— Пожалуйста, до наступления Рождества, — говорит ангел.

Мейсон сидит. Ему не нравится, когда ему указывает полировщик ореола. Но он всё ещё не шевелит револьвером.

Я протягиваю руку.

— Если ты ссышь, я сделаю ещё один ход.

Это бьёт его по самому больному месту. Он подносит револьвер к голове и спускает курок. Он глядит прямо на меня. И вышибает себе мозги. Я не тупица. Я сказал, что он не может пользоваться магией. Но не сказал, что я не могу.

Дворец качается подо мной, как круизный лайнер. Это не худу или обычная усталость. Я соскальзываю со стула на пол. Ковёр мягкий и удобный.

— Что с ним? — кричит Элис.

— Теперь, когда я покинул его, он смертный. Наденем на него доспехи Люцифера.

Кто-то привязывает большие металлические пластины к моей груди и спине. Когда мы прибыли на Ярмарку Ренессанса?

Алис сидит в кресле Мейсона.

— Джим, слышишь меня?

— Ага.

Она машет передо мной рукой.

— Сколько пальцев я показываю?

Я прищуриваюсь.

— Когда у тебя появилось тринадцать пальцев?

— Он в порядке.

Я стою самостоятельно. Головокружение прошло. Я чувствую себя лучше, чем 90 процентов времени. Круче, сильнее и целенаправленнее. Люцифер носил эти доспехи на Небесах. Он сражался в них. Убивал в них. Истекал в них кровью и едва не умер в них. Он оставил в них частичку себя. Я чувствую себя столь же сильным и ясно соображающим, как чувствовал себя, когда ангел рулил.

— Классное ощущение. Как будто кто-то вставил V-8 в «МИНИ Купер».

— Не думаю, что тебе следует снимать доспехи, пока ты здесь, — говорит Элис.

— Чёрт, может я никогда их не сниму.

Ангел прочищает горло.

— Мы здесь ещё не закончили.

— Полагаю, ты прав.

— Мейсон мёртв. Разве всё не кончено? — удивляется Элис.

— Возможно, ты захочешь остаться здесь и пропустить следующую часть, — говорю я ей. — Одному из нас придётся устроить представление для волчьей стаи снаружи.

— Если ты не готов, я это сделаю, — предлагает ангел.

— Нет, это я убийца, а не ты. И у меня доспехи. Это должен быть я.

Я смотрю на Элис.

— Оставайся с ней. Не дай каким-нибудь ангелам, богам или эльфам схватить её.

Ангел кивает.

— Что ты собираешься делать? — спрашивает Элис.

Я поднимаю тело Мейсона и перекидываю через плечо. Оно практически ничего не весит. Эти доспехи определённо отправятся домой вместе со мной.

— Я должен выйти и стать богом, детка. — Элис глядит на меня. Я поправляю Мейсона, чтобы его кровь стекала по моим доспехам. — Их здесь и так хватает, одним больше, одним меньше, неважно.

Я собираюсь пройти сквозь тень, но натыкаюсь на твёрдую стену. Ой. Забыл, что теперь у меня нет ключа. Аллегра сможет вернуть его обратно, когда снова склеит нас. Забавное ощущение, когда внутри нет никого, заглядывающего мне через плечо.

В лифте я достаю Сингулярность из кармана Мейсона и кладу в свой. В вестибюле я выхожу на широкую лужайку отеля.

Адские легионы,

только что закончившие истреблять Кисси, растянулись во все стороны. Солдаты показывают друг другу свежие шкуры и крылья Кисси. Несмотря на всё, что здесь построили падшие ангелы, в глубине души они по-прежнему кучка идиотов, отрывающих крылья мухам. Кто-то должен над этим поработать. Может, я смогу организовать для ангела таймшер [283] . Он может спуститься и научить их манерам поведения за столом, а я смогу заняться делами наверху. Однако, прямо сейчас я нахожусь в стране волчьей стаи, и этот миллион или около того убийц задаются вопросом, кто здесь альфа-самец.

283

Таймшер — право одного из владельцев совместной собственности на использование самой собственности в отведённые ему участки времени.

Я забираюсь на крышу «Унимога» Семиазы и поднимаю тело Мейсона, чтобы все могли его видеть. Раздаются крики одобрения. Довольно приличные, но не как «Степпенвулфу» [284] , исполняющему «Рождённый быть диким» на радость аншлаговой публике. Я являю гладиус и высоко поднимаю его. И делаю им мах вниз. Тело Мейсона падает, и я пинком сбрасываю его с грузовика. Я поднимаю высоко голову Мейсона, и вот когда раздаётся рёв Слава-Богу-Брюс-наконец-исполняет «Рождённый бежать» [285] . Когда я насаживаю голову на закреплённую на грузовике группу длинных рогов, крики становятся ещё громче. Я стаю там в доспехах Люцифера с пылающим гладиусом, сияя, как кровавая звезда.

284

Канадско-американская рок-группа, образованная в конце 1967 года в Лос-Анджелесе и исполнявшая тяжёлый блюз-рок с элементами хард-рока и психоделики.

285

Песня «Born to Run» американского музыканта Брюса Спрингстина.

Группа генералов пересекает парковку. Я продолжаю держать гладиус пылающим, но опускаю его к боку. Если они хотят провернуть мартовские иды, у меня нет никаких проблем с тем, чтобы сбежать.

Генерал Семиаза впереди, Бафомет и Шакс следом за ним. Остальные офицеры рассредоточились вокруг них. На полпути к грузовику они останавливаются. Время сваливать. Нужно было придержать голову Мейсона. Я мог бы с её помощью оглушить парочку их, прежде чем она развалится на части. Офицеры не нападают, но у меня всё ещё сильное желание убежать. Семиаза опускается на колено, и остальные офицеры один за другим опускаются на одно колено.

— Да здравствуют ужасы! Да здравствует Адский мир! Да здравствует Люцифер! — кричит он.

Воздух наполняется громогласным: «Да здравствует Люцифер». Дерьмо. Неудивительно, что рок-звёзды сходят с ума. Толпа вроде этой может в мгновение ока полюбить тебя или разорвать на куски. А у меня нет тур-менеджера, который говорил бы мне, что делать дальше. Время для новой брехни.

Я поднимаю руки, и толпа стихает.

— Сегодня вечером была великая победа над великим врагом. В ближайшие недели и месяцы вы увидите здесь кое-какие перемены. Однако сегодня вечером забудьте о войне и крови и будьте счастливы, что мы всё ещё там, где должны быть, и Небеса всё ещё там, где они должны быть. Оба могли бы сейчас исчезнуть, но этого не случилось, и всё благодаря вашему бесстрашию. Так что сегодня вечером Люцифер кланяется вам.