Альпийская крепость
Шрифт:
— Поскольку значительная часть «Альпийской крепости» будет располагаться в дружественной нам Баварии, — поморщился Скорцени при словах «дружественной нам», то кто знает, возможно, его сепаратизм еще каким-то образом пригодится нам. Ведь не избавились же мы от кронпринца Баварии Рупрехта?
— Что действительно странно, — натужно, словно ломал сопротивление заржавевшей шестерни, повел подбородком Борман. — Ведь от руководителей Австрии Микласа и Шушнига избавлялись решительно и особо не задумываясь. Под девизом — «С врагами не панькаться! Патронов не жалеть!».
— Кто
— Значит, вы уже всерьез рассматриваете подобный вариант исхода?
— И не только этот. Однако продолжим: если же Рупрехт предаст, что совершенно не исключено, поскольку высоким понятием чести монархи никогда не отличались, то вместо него всегда можно короновать графа фон Ленца из того же баварского королевского рода Виттельсбахов, к которому принадлежал последний король Баварии Леопольд III.
— Рассуждать о каком-то там Баварском королевстве мне, понятное дело, тошно. Однако замечу, что ситуацию вы просматриваете глубинно. Не ожидал. Честно признаю. Считал: диверсант — он и есть диверсант. А тут анализ…
— Как вы уже поняли, — не стал умиляться его комплиментами Скорцени, — замок Шварцбург рассматривается нами, как центр одного из опорных укрепрайонов, входящих в «Альпийскую крепость». Именно поэтому Штубер тщательно изучает строение самого замка, окрестные пещеры и местность. В рейхе сейчас нет офицера, который обладал бы таким опытом ведения партизанской и антипартизанской войны, как Штубер. Так что пусть ваши люди свяжутся с ним и договорятся. Мои указания последуют сегодня же.
— Признайтесь: ведь это ему будет поручено командовать отрядами прикрытия, отрядами службы безопасности этих сокровищ? Под вашим общим руководством, естественно.
— Не исключено. Разве что сумеете убедить меня, что в рукаве у вас чудом завалялся некий трефовый валет, который способен побить все козыри Штубера.
— Увы, мой шулерский рукав пуст, — подыграл ему Мартин.
17
Они пропустили еще по рюмочке коньяку, допили кофе и Скорцени вопросительно взглянул на рейхсляйтера. Он нутром чувствовал, что шулерский рукав Бормана не так уж и пуст, некий «валетик» там все же завалялся.
— Вы правы, Скорцени, предчувствие вас не обманывает. Есть еще одно очень важное решение, которое мне придется принять в очень скором будущем. Подчеркиваю: очень важное. Хотел поговорить о нем сегодня же, но решил, что уместнее будет обсудить это решение уже после того, как вернусь из «Альпийской крепости».
— Если считаете, что поездка в Альпы способна каким-то образом подтолкнуть вас к этому
Он всегда оставлял человеку право затевать или не затевать данный разговор, посвящать или не посвящать его в какие-то важные дела, но готов был пристрелить каждого, кто намекал на важность тайны, а затем отказывался говорить о ней, откладывая, передумывая и вообще самым наглым образом «торгуясь».
Очевидно, Борман принадлежал к тому же типу людей, потому что сразу же объяснил:
— Дело в том, что обсуждать нужно только тогда, когда сам я приму окончательное решение. А оно еще не принято. И приказа фюрера тоже не поступало. За те несколько дней, которые я проведу в Альпах, многое прояснится: и в Берлине, и в Баварии, и… в моей голове.
«Неужели намерен вообще больше не возвращаться в Берлин, а, перенеся свою партийную канцелярию в Берхтесгаден, или прямо в Оберзальцберг, попытается постепенно перенять на себя все функции главы державы? — взвесил его оценивающим взглядом Скорцени. — А заодно — и рейхсказначея, обладателя всех тайников с золотом СС. И дело здесь не в поручении фюрера, — рассуждал Отто, уже поднимаясь из-за стола. — Борман и сам жаждет как можно скорее побывать на своей вилле в Оберзальцберге, осмотреться в “Бергхофе”, прикинуть, какими помощниками и какими вооруженными силами он сможет располагать. Именно поэтому для него так важно наладить отношения и со мной, и с временным комендантом “крепости” Вилли Штубером. И тогда всех прочих, кто метнется в Альпы после него — Геринга, Гиммлера, Мюллера, Кальтенбруннера — рейхсляйтер уже будет принимать у себя в “Бергхофе”, как хозяин. Или вообще не принимать!».
— Как вы считаете, Скорцени, — угрюмо провожал его Борман до самой двери, — фюрер все же решится оставить Берлин, чтобы руководить обороной из «Бергхофа»?
Борман спросил об этом так, словно только что вычитал мысли обер-диверсанта рейха.
— Об этом я и хотел спросить у вас, рейхсляйтер. И не только я. Многие хотели бы спросить о дальнейшей судьбе фюрера именно у вас, хотя и понимают, насколько это некорректно и даже опасно.
— Он не согласится, Скорцени, — хрипловато пробубнил Мартин, наклонив голову так, что чуть ли не касался теменем подбородка обер-диверсанта рейха. Но при этом смотрел он куда-то в сторону. — А ведь от этого зависит многое: и сроки обороны рейха, и ее тактика, и отношение к нам западных союзников.
— Убедившись в том, что фюрер не согласится избрать своей последней ставкой «Альпийскую крепость», вы даже просили русскую актрису Ольгу Чехову убедить его оставить Берлин и перебраться в «Бергхоф», — не стал щадить Отто заместителя фюрера по партии.
Сам тот факт, что рейхсляйтер обратился к русской актрисе, любовнице фюрера, с просьбой уговорить главу государства сменить свою правительственно-командную ставку, оставив столицу и переехав далеко в горы, показался Скорцени кощунственным.