Алтарь победы
Шрифт:
– И погибшие люди вас не интересовали…
– Не нужно так патетически, – поморщился Эхидо. – Послушайте, что я вам скажу. Идет война. Война цивилизаций. На карту поставлено наше будущее. Если мы видим, как эти типы убивают друг друга, то мы должны всего лишь отстраненно наблюдать, как они это делают. Пусть сами разбираются друг с другом. У меня был приказ – только наблюдать, что я и сделал. Вы меня понимаете? Давайте больше не будем вспоминать об этом.
– А если бы он должен был взорвать бомбу в центре Вашингтона или Чикаго, вы бы тоже только «наблюдали»?
– Нет. Я думаю, что в этом случае у меня был бы другой
– А если бы вы получили аналогичный приказ? – не унимался Бруланд.
– Я бы его выполнил, – свистящим шепотом произнес Эхидо. – Я профессиональный разведчик, мистер Бруланд, полковник американской разведки с многолетним стажем. И я знаю, что победа не достается малой кровью. Если нужно жертвовать фигурами, чтобы выиграть партию, мы обязаны это делать. Никакие сентиментальные рассуждения о цене человеческой жизни нас не должны останавливать. Или мы, или они. Я хочу, чтобы победили мы. А чего хотите вы? Только не говорите, что вы пацифист. Так не бывает. Повторяю: идет война, и вы обязаны выбирать. Либо вы на стороне своей страны и своей цивилизации, либо вы проявляете человеколюбие – и тогда террористы устраивают следующий взрыв где-нибудь в вашем городе. Вас это больше устраивает?
– Меня вообще не устраивает ваша позиция, – махнул рукой Бруланд, выходя из комнаты.
Эхидо поднял трубку городского телефона, набрал номер. На другом конце трубку снял Асиф Шахвани.
– Пообедал? – добродушно спросил Эхидо.
– Да, спасибо. Я уже в номере. Здесь очень удобно.
– Надеюсь, что удобно. Ты немного отдохни, а потом мы с тобой поговорим. И не забывай, что наша главная задача – найти тех, кто так не любил твоего наставника.
– Мы их найдем, – уверенно произнес Асиф, – и клянусь Аллахом, я сам вырежу их сердца.
– Не сомневаюсь. Только не нужно говорить по телефону такие страшные вещи, – посоветовал ему Эхидо. – Завтра увидимся. До свидания.
Он положил трубку, недобро усмехнулся и подумал: «А ведь действительно вырежет. Наш мистер Бруланд просто не понимает, куда он попал и с кем имеет дело. Здесь кипят первобытные страсти и животные чувства. Нужно просто уметь направлять их в нужное русло».
Ясенево. Москва. Россия. За полтора месяца до дня «Х»
На этот раз генерал Стриженюк прибыл с докладом, чтобы сообщить последние новости, поступившие в его отдел. Он долго и подробно рассказывал обо всех операциях, пока не дошел до Ветерана. И здесь он запнулся. Денисов остро взглянул на него.
– Я вас слушаю, Евгений Андреевич. Что у нас по Ветерану?
– Ничего, – ответил Стриженюк. – Дело в том, что он позвонил нам из Лос-Анджелеса, сообщив номер своего телефона, который приобрел после приезда в США. Мы пытались найти его в Лос-Анджелесе, но оказалось, что он переехал в Сиэтл, не сообщив нам об этом. Когда мы попытались найти его там, оказалось, что он уже в Нью-Йорке. По-моему, он просто играет с нами в кошки-мышки, не собираясь предоставлять никакой информации. Я по-прежнему считаю, что американцы давно перекупили его и он не собирается работать на нашу службу.
– У нас есть номер его телефона, и мы знаем, как его искать – ведь он сообщил нам свои данные, на которые ему выдали документы, – напомнил Денисов. – Если бы он хотел порвать с нами, то зачем ему надо было сообщать такие данные? Вы пытались с ним связаться?
– Мы
– Ваши предложения?
– Аналитический отдел считает, что мы можем обратиться к азербайджанцам, которые могли бы предоставить нам такого человека. Одного из тех офицеров, с кем он работал и кого хорошо знает. Но в таком случае мы не сможем гарантировать сохранение подобной информации. Вполне возможны утечки, которые произойдут на этапе его общения со связными. Это будет вне нашего контроля.
– Тогда давайте свой вариант.
– Пока его нет. Но есть одно предложение…
– Что именно?
– Очень своеобразное предложение. Один из наших аналитиков предлагает отозвать из Центральной Азии агента Стрелу и попробовать ее в Америке. Она хорошо говорит по-английски, и они лично знакомы. Встречались в Пешаваре, когда он там находился.
– А как сама Стрела? Она чувствует в себе силы отправиться в незнакомый регион?
– Не совсем незнакомый. Она несколько раз бывала в США по делам своего фонда. Вернее, фонда имени своего мужа.
– Тогда продумайте это предложение, – согласился Денисов. – Если удастся послать ее в Нью-Йорк, может получиться достаточно интересная схема. Что у нас еще?
– Насчет погибшего ученого из Германии, – сообщил, чуть покраснев, Стриженюк.
– Его, кажется, похоронили в Сирии, – вспомнил Денисов. – Что там еще может быть?
– По своим каналам израильтяне передали нам сообщение, что немецкий ученый арабского происхождения Хозван Джабри не был убит в Исламабаде, – сообщил Стриженюк.
– Как это не был убит? – не поверил Денисов. – Мы же получили подтверждение из нашего посольства в Исламабаде! А потом получили сообщение от нашего резидента в Сирии. Я не совсем понимаю, что у нас происходит, Евгений Андреевич?
– Мы сами не все понимаем, – признался Стриженюк, – но израильская разведка послала сообщение не только нам. Они передали это сообщение американским, немецким и британским коллегам.
– Почему они так считают? Какие у них есть основания для этого? Насколько я помню, его застрелили в Исламабаде, а потом похоронили в Дамаске. Кому выгодно его воскрешение? По-моему, они просто перестраховываются.
– МОССАД не стал бы посылать подобные сообщения, если бы они не были уверены, – тихо сказал Стриженюк, – а в данном случае похоже, что они уверены. Дело в том, что убийца сначала выстрелил ученому в лицо, а только потом – в сердце. Первый выстрел практически снес половину черепа и изуродовал лицо. Его отправили в Сирию и похоронили там в закрытом гробу. Насколько нам стало известно, израильтяне с самого начала сомневались в том, что убитый был именно Хозваном Джабри. Они каким-то образом сумели организовать эксгумацию и добыли несколько фрагментов тела похороненного. А затем сравнили их с данными Хозвана Джабри, которые хранились в клинике в Дюссельдорфе. И обнаружили их полное несоответствие.