Альянс бунта

Харт Калли

— Я собираюсь убить его. — Завернувшись в одеяло, Пресли, пошатываясь, поднимается на ноги, на ее лице отражается ярость. Она делает всего три шага к стулу, на котором сушится у огня ее одежда, и что-то ужасное отражается на ее лице, прогоняя гнев прочь. Я сразу понимаю, что это страх.

— Прес? Ты в порядке?

— Я… — Ни с того ни с сего она сгибается пополам, крича от боли. — О! Боже мой. Что-то… — Она вздрагивает, зажмуривает глаза и хватается за живот. — Что-то не так… — выдавливает она из себя — Мой живот. Черт. — Она падает на колени, прежде чем

Кэрри или я успеваем до нее добраться, и тяжело опускается на ковер.

— Пресли! — Кэрри вскакивает с дивана.

Я бросаюсь к ней со своего места у камина. Мы подбегаем к ней одновременно, каждая берет за руку, пытаясь поднять нашу подругу на ноги. Это совсем нелегко; Прес туго сворачивается в клубок, ее руки и ноги напряжены, спина изогнута, она отказывается разгибаться, чтобы мы могли помочь ей дойти обратно до дивана. Вместо этого мы наполовину поднимаем, наполовину тащим ее назад, пока не усаживаем на подушки.

Только тогда мы с Кэрри замечаем кровь.

По внутренним поверхностям ног Пресли течет целая река крови, настолько темной, что кажется почти черной. Кэрри смотрит на меня с недоверием в глазах, на ее лице появляется беспокойство, и как мне кажется, одновременно и на моем.

— Это нехорошо, — шепчет Кэрри. — Очень много крови.

— О, боже! О, нет. Нет. Нет. Нет. — Прес в панике хватается за живот. — Мне нужен Пакс. Что-то не так, — выдыхает она. — Я чувствую себя… очень странно. О, боже. Мое плечо! Я… — Прежде чем она успевает сказать что-либо еще, ее тело качает вперед, и Пресли тошнит, снова и снова, рвота брызжет на ковер. В перерывах между рваными вдохами она стонет, держась то за плечо, то за живот, а кровь все еще течет по ее ногам. Лужа красного цвета окрашивает белый диван, увеличиваясь с каждой секундой.

— Что, черт возьми, происходит? — Руки Кэрри дрожат, когда она проводит ими по спине и плечам Пресли. — Что нам делать?!

Я бы с удовольствием ответила ей. Хотела бы я знать, что делать, но шок держит меня в своих объятиях. Я не могу мыслить здраво. Все, что я вижу — это кровь. Все, что слышу — это мучительные стоны Пресли. Все, что чувствую — это запах рвоты на ковре передо мной и медный привкус вытекающих из Пресли жизненных сил. Как это происходит? Что, черт возьми, происходит?

— Элоди! ЭЛОДИ! Мы должны что-то сделать!

— Я хочу… Пакса, — слабо бормочет Пресли.

Всего пятнадцати минут назад мне показалось, что к ее лицу вернулся хоть какой-то румянец, но теперь кожа Прес приобрела землистый оттенок смерти. Черт возьми, у нее губы посинели. Ее глаза закатываются, как у испуганной лошади. Ее руки и ноги, наконец, расслабляются настолько, что она смогла откинуться на спинку дивана.

— Иди… и найди… его. Пожалуйста, — шепчет она.

— Мы тебя не оставим, — говорю я.

Кэрри испускает задыхающийся всхлип.

— Ты должна пойти, — убеждает она. — Одна из нас должна. Нам нужна помощь. А я не могу… — Кэрри качает головой. — Пожалуйста, Элоди. Ты должна пойти. Я не могу ее оставить.

Я появилась в Вульф-Холле только на последнем году обучения в

старшей школе. Кэрри и Пресли стали для меня родными, и я знаю, что они относятся ко мне также. Но эти две девушки были лучшими подругами задолго до моего появления. На протяжении многих лет они заботились друг о друге и прикрывали спины друг друга. Здесь нет места для ревности, да и вообще в этом нет необходимости. Моим друзьям нужно, чтобы я пошла за помощью, и я так и сделаю.

ГЛАВА 27

РЭН

— Серьезно. Кого это, блядь, волнует? Порыв ветра распахнул дверь. Он воет сквозь каждую щель в этом продуваемом сквозняками старом чертовом здании. Пойдем. Нам надо идти.

Я понимаю отчаяние Пакса. Понимаю. Но Вульф-Холл — историческое здание. Администрация академии не может даже повесить доску объявлений, не проведя предварительно множество собраний по этому поводу. За зданием тщательно ухаживают, и любой ремонт проводится немедленно. Здесь нет щелей, через которые мог бы проникнуть ветер. Не ветер открыл эту дверь. Будь я проклят, если пройду мимо и притворюсь, что так оно и было.

— Идите без меня. Это займет всего секунду. Я догоню.

— Дверь наверняка была открыта, когда мы проходили мимо в первый раз, — возражает Дэш. — Давай вернемся к Пресли и отведем ее в дом. Ты сможешь вернуться сюда, чтобы поохотиться за призраками, когда мы убедимся, что с ней все в порядке.

Он пытается схватить меня за плечо, но я вырываюсь из его рук.

— Что я сказал? Я догоню. ИДИТЕ!

Я, блядь, не собираюсь с ними это обсуждать. Они, конечно, могут идти, но я проверю эту чертову дверь. У меня такое чувство, что я не могу дышать полной грудью. Это как стук в окно на кухне. Настойчиво тянет меня, зовет вернуться. Я не могу это игнорировать…

Я поворачиваюсь и быстрым шагом возвращаюсь назад.

— Господи, мать твою, — шипит Пакс. — Я убью тебя на хрен, Джейкоби. — Но звук их ботинок, ударяющихся о каменный пол, присоединяется к моему, когда я возвращаюсь в кабинет английского языка.

Вот и он.

Дверь открыта.

Иду внутрь…

Вхожу, кулаки сжаты, зубы стиснуты, адреналин бурлит, словно электрический ток, обнажающий мои вены. Запах крови ударяет в нос прежде, чем я успеваю что-либо понять, а затем…

Пол уходит из-под ног, стены крутятся, потолок переворачивается, все вращается…

Затылок раскалывается, когда я падаю на пол.

Боль пронзает каждую молекулу моего существа. У меня такое чувство, будто мой мозг раскололся от удара.

— Ни хрена себе, чувак. Ты в порядке? — Дэш приседает надо мной, дергает меня за руки, заставляя подняться на ноги. — Ты поскользнулся… Что это… Боже мой!

Даже сквозь затуманенное зрение я уже вижу, что заставило Дэша замешкаться. Я лежу в озере крови. Её вонь бьет мне в нос, такая резкая и ужасная, что меня тошнит.

Со своего места на полу я быстро нахожу источник всей этой крови. За плечом Дэша, над ним, на опорной балке раскачивается тело, безжизненно кренясь из стороны в сторону.