Альянс бунта
Шрифт:
Его бурная реакция следует незамедлительно.
— Ты лжешь! Тупая, лживая, злобная сука! Ты все врешь. Он не настоящий. Он. Блядь. Не. Настоящий! — Произнося последнее слово, он хватает в кулак мои волосы, дергает их с такой силой, что я вскрикиваю, а затем ударяет меня головой в стекло хэтчбека со стороны водителя.
Паутина боли пронзает мою голову, подобно нитям молнии, пронесшимся по небу сегодня вечером. От боли перехватывает дыхание. Я пытаюсь вырваться, освободиться от его хватки, но его пальцы вцепились
— Жалкая. Думаешь, я не вижу тебя насквозь, глупая девчонка? Ты такая же, как и все остальные. Выдумываешь, пытаешься меня обмануть, пытаешься получить то, что хочешь. Ну, я умнее тебя. Я вижу, что ты боишься. Скажи мне. Ты боишься меня, Элоди Стиллуотер?
Каждой косточкой своего тела я хотела бы плюнуть в лицо этому ублюдку и сказать, чтобы он шел к черту. Еще лучше было бы сказать ему, что не только Рэн считает его жалким — я тоже так считаю, и ни за что на свете не стану его бояться. Но я знаю, что произойдет, если снова солгу ему. Этот нож познакомится с моими внутренностями прежде, чем я успею моргнуть. По крайней мере, если скажу ему правду, то смогу выиграть еще немного времени.
Я сжимаю челюсть, смотрю на него с тем небольшим мужеством, которое у меня осталось внутри, и говорю:
— Да. Я боюсь тебя. — Сказанное придает мне сил; осознание своего страха в какой-то мере освобождает меня от него. Несмотря на то, что я все еще напугана, я обнаруживаю, что могу дышать чуть глубже, паралич, охвативший мое тело, когда он прижал меня спиной к машине, немного ослабевает.
Фитц кивает, облизывая губы снова и снова.
— Хорошо, — воркует он. — Ты должна бояться. Я собираюсь убить тебя.
ГЛАВА 31
РЭН
Моя мама мертва уже больше половины моей жизни. Когда был маленьким, я молился ей, надеясь, что она меня услышит и придет ко мне во сне. Иногда она приходила. Проснувшись, я вспоминал очертания ее лица. Нежное, теплое прикосновение. Мелодию песни, слова которой поблекли и исчезли. Казалось, что она услышала мои молитвы и ответила на них, придя утешить меня, пока я спал. Отец говорил мне, что только идиот может поверить в подобную фантазию, и только слабые люди нуждаются в утешении матери.
После этого я перестал молиться, чтобы она приходила ко мне во сне. И, словно заново давая мне то, что я хотела, мама больше не приходила ко мне во сне.
Теперь я молюсь ей, мчась вниз с горы в «Чарджере» Пакса, потому что она — единственное, во что я могу верить. Я знаю, что она любила меня. Я все еще помню это. Она сделала бы все, что угодно, отдала бы все, чтобы уберечь меня. Если есть загробная жизнь, и она имеет хоть какую-то силу, я знаю, что мама услышит мои мольбы и позаботится
— Быстрее, — призывает Пакс с заднего сиденья. — Пожалуйста, ради всего святого, езжай быстрее.
Я помогал ему бежать с Пресли через лес. Она лежит у него на руках, прижавшись головой к его груди. Похоже, будто она спит. Однако губы у нее синие, а кожа восковая. Никаких признаков жизни вообще. Пакс задерживает дыхание, постоянно проверяя ее пульс. В беседке он нащупал его, но не знаю, чувствовал ли он его с тех пор.
— Я убью нас всех, если буду давить еще сильнее, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
Пакс издает сдавленный звук. Он хочет накричать на меня и заставить выполнять его приказы, его страх побуждает его угрожать, пока он не получит то, что хочет, но на данный момент дороги почти размыты, и Пакс знает, что я прав.
Мне кажется, я должен быть в состоянии почувствовать, все ли в порядке с Элоди. Мы так близки, так совпадаем, что кажется неправильным, что я не могу связаться с ней своими чувствами и узнать, где она и что с ней все в порядке. Но мы не сверхлюди. Никакая магия не связывает нас вместе. Только любовь. А любовь способна на многое, но не на это.
Мы проносимся мимо Бунт-хауса, несясь вниз с горы. В конце концов, извилистая дорога выводит нас в город, и перед нами расстилается Маунтин-Лейкс. Я проверяю каждую машину, мимо которой мы проезжаем, чтобы убедиться, что за рулем сидит Элоди, но ни один из водителей не похож на нее. Пакс выпрыгивает из машины, как только я останавливаюсь перед входом в отделение неотложной помощи, и я тоже выхожу, бегу вокруг машины, чтобы помочь ему поднять Пресли с заднего сиденья. Девушка как свинцовый груз лежит у меня на руках, пока я помогаю занести ее в здание.
— ПОМОГИТЕ! Нам нужна помощь! — кричит Пакс.
И помощь приходит. Приходит в виде целого моря медсестер и невысокого врача в очках с черной оправой. Он задает Паксу множество вопросов, на немногие из которых Пакс знает ответы.
Нет, у нее нет аллергии ни на что.
Нет, она не принимает никаких лекарств.
Да, она беременна.
Нет, он не знает, брали ли у нее кровь.
Он следует за толпой медсестер, которые ввозят Пресли через двойные двери и исчезают из виду.
Я продолжаю спрашивать у каждого встречного сотрудника, не видели ли они девушку по имени Элоди. С каждой секундой я все больше и больше расстраиваюсь и кричу на них, когда они не дают мне ответов, которые я хочу услышать.
Элоди не было в больнице.
— Ты уверен? — спрашиваю я в пятнадцатый раз у медбрата за стойкой регистрации. — Она такого роста. Темно-каштановые волосы. Вот, посмотри. Посмотри на фото в телефоне. Ты уверен, что эта девушка не приходила сюда и не просила вызвать «скорую»?